Кругом измена, трусость и обман. Подлинная история отречения Николая II

Перед своим отъездом на лечение Алексеев передал исполнение своих обязанностей генералу В. И. Гурко. После назначения Гурко «появились неизвестно откуда взявшиеся слухи, что он, если ему не удастся повлиять на государя, примет против него какие-то решительные меры»^{353}.

После того как Алексеев уехал в Крым, генерал Гурко продолжал свои частые встречи с Гучковым, а также представителями союзников лордом А. Мильнером и послом Дж. Бьюкененом^{354}. Именно после встречи с Гурко Бьюкенен послал в Лондон телеграмму с сообщением, что «если государь не уступит, то в течение ближайших недель что-нибудь произойдет или в форме дворцового переворота, или в форме убийства»^{355}.

По свидетельству А. И. Деникина, в Севастополь к М. В. Алексееву приехали «представители некоторых думских и общественных кругов» и сообщили, что назревает государственный переворот. Алексеев «в самой категорической форме указал на недопустимость каких бы то ни было государственных потрясений во время войны». Во имя «сохранения армии» Алексеев просил посланцев «не делать этого шага». Далее, по словам Деникина, эти «представители» посетили Брусилова и Рузского и, «получив от них ответ противоположного свойства, изменили свое первоначальное решение»^{356}.

Вызывает большое сомнение самостоятельность поддержки заговорщиков со стороны Н. В. Рузского и А. А. Брусилова. Согласиться на такой рискованный шаг, как участие в перевороте, направленном против царя, без согласия Алексеева, означало бы поставить себя в крайне щекотливое положение. В своё время генерал Н. И. Иванов писал, что без участия Алексеева в перевороте «главнокомандующие не могли бы и не решились бы согласиться с Думой»^{357}.

Ближайший сотрудник Алексеева генерал-квартирмейстер Ставки А. С. Лукомский, был по крайней мере осведомлён о заговоре. Провожая 18 декабря 1916 г. Императора Николая II из Ставки в Царское Село, Лукомский уже знал, что «государь в Ставку не вернётся и состоится назначение нового главнокомандующего»^{358}.

Командир 8-го корпуса генерал А. И. Деникин писал в своих мемуарах, что в первой половине марта 1917 г. «предполагалось вооруженной силой остановить императорский поезд во время следования его из Ставки в Петроград. Далее должно было последовать предложение государю отречься от престола, а в случае несогласия — физическое его устранение. Наследником предполагался законный правопреемник Алексей и регентом Михаил Александрович»^{359}.

Представляет несомненный интерес тот факт, что после Февральского переворота А. И. Деникин совершил резкий карьерный скачок: с должности командира 8-го корпуса он был поставлен начальником штаба верховного главнокомандующего. Примечательно, что на должность начальника штаба Деникин был назначен по личному приказу А. И. Гучкова. Причём этот приказ Гучков отдал Алексееву, который был против назначения Деникина, в ультимативной форме^{360}.

Генерал Ю. Н. Данилов тоже писал о заговоре со знанием посвящённого человека^{361}.

Важнейшую роль в поддержке переворота сыграл главнокомандующий войсками Северного фронта генерал-адъютант Н. В. Рузский. Рузский был давно и тесно связан с Гучковым и руководством ВВНР. Двоюродный брат Рузского профессор Санкт-Петербургского политехнического института

Д. П. Рузский был секретарем городского петербургского совета Великого Востока народов России^{362}.

В январе 1917 г. у английского посла Бьюкенена прошло совещание, на котором присутствовал генерал Н. В. Рузский. На этом совещании обсуждался план дворцового переворота и даже была назначена дата — 22 февраля 1917 г.^{363}.