Кругом измена, трусость и обман. Подлинная история отречения Николая II

Мы не будем здесь вдаваться в рассуждения о том, кем был Г. Е. Распутин с точки зрения православного понимания святости. Однако следует отметить, что беспристрастное исследование даёт однозначный ответ: Г. Е. Распутин был человеком глубоко верующим, самобытным, духовно одарённым и лично совершенно бескорыстным. Император Николай II говорил о нём, что это «хороший, простой, религиозный русский человек. В минуты сомнения и душевной тревоги я люблю с ним беседовать, и после такой беседы мне всегда на душе делается легко и спокойно».

Не вызывает сомнений и то, что после молитв Распутина улучшалось состояние здоровья Цесаревича Алексея Николаевича даже тогда, когда он был на волосок от смерти.

Полностью сочувствуя идее написания правдивой биографии Г. Е. Распутина, мы тем не менее хотим предостеречь от чрезмерного преувеличения его роли в русской истории, которое просматривается в произведениях некоторых авторов. Из этих произведений можно сделать вывод, что именно Г. Е. Распутин являлся главным человеком в Российской империи. Не следует забывать, что Распутин жил в эпоху Императора Николая II, а не наоборот. Именно волю Императора Николая II выполнял Распутин, а не Николай II выполнял волю Распутина. Конечно, никаким «другом» царской семьи в общепринятом смысле этого слова, как любят именовать крестьянина из села Покровского некоторые авторы его биографий, Распутин не был. У самодержавного монарха друзей не может быть по определению. Дружба предполагает определённое предпочтение одного человека другим, причём этот человек в силу своей дружбы может влиять на решения государя. Дружба предполагает определённое равенство, отсутствие границ в отношениях друг с другом. Определения Распутина как «нашего Друга», встречающиеся чуть ли ни в каждом письме царицы своему супругу, взяты большинством авторов безо всякого критического анализа из сомнительной переписки «Николая и Александры Романовых». Следует сказать, что слова «наш Друг, наш Брат, наш Герой» иногда могут означать: тот, о ком мы говорим, имярек, свой, кого нет необходимости или даже нежелательно называть.

Именно «своим», верноподданным был Императору Николаю II Распутин. Он служил царю верой и правдой, и именно за царя он мученически погиб.

Убийство верного царю Распутина не могло не быть на руку тем, кто стремился к устранению самого Николая II, к крушению русской монархии в целом.

Как показал В. А. Маклаков на допросе судебному следователю Н. А. Соколову, расследовавшему убийство царской семьи, князь Ф. Ф. Юсупов говорил, что так как он занимается оккультизмом, то уверен, что «такие люди, как Распутин, с такой магнетической силой, являются раз в несколько столетий. Никто Распутина не может заменить, поэтому устранение Распутина будет иметь хорошие последствия. Если Распутин будет убит, Императрицу придётся через несколько же дней посадить в дом для душевнобольных, а если Императрица будет сидеть в больнице и не сможет влиять на Государя, то по своему характеру он будет очень недурным конституционным Государем»^{390}.

Ещё одно объяснение убийства можно найти в мемуарах того же Юсупова.

Юсупов писал, что сразу же после «отречения» Государя к нему во дворец на набережной реки Мойки в Петрограде пришли Великий Князь Николай Михайлович, М. В. Родзянко и вице-адмирал А. В. Колчак, которые уговаривали Юсупова занять императорский престол. Это предложение, писал Юсупов, «взялось из убийства» Распутина^{391}.

Зная обстановку февраля 1917 г., когда власть стремительно ускользала от тех, кто мнил себя вершителями истории, можно не сомневаться, что люди типа Родзянко или Колчака были готовы пойти на любую авантюру, лишь бы вырвать власть из рук своих более удачливых подельников.

Но события, описываемые Ф. Ф. Юсуповым, если только они не являются плодом выдумки князя, произошли уже после убийства Распутина и после февральского переворота. Эти события могли быть последствием, но не причиной преступления во дворце на Мойке.

Предположение же о том, что этой причиной явилась только исключительная сила Г. Е. Распутина как христианского молитвенника, вымаливавшего жизнь Наследника, тоже не может быть признана единственной, хотя отрицать её было бы неверно.