Кругом измена, трусость и обман. Подлинная история отречения Николая II

Но Маниковский не мог действовать по своей инициативе, без руководящего политического центра. Этот центр был в лице А. Ф. Керенского. В. В. Кожинов прямо пишет, что «Маниковский был близким сподвижником Керенского»^{596}. Не случайно в октябре 1917 г. Керенский назначил Маниковского управляющим военным министерством.

Нельзя также не коснуться и роли председателя правления «Общества Путиловский заводов» А. И. Путилова. К февралю 1917 г. Путилов, кроме председателя правления вышеуказанного общества, являлся директором Московско-Казанской железной дороги, председателем русского общества «СименсШуккерт» (ныне завод «Электросила»), председателем Русско-Балтийского судостроительного общества и председателем правления Русско-Азиатского банка. К 1917 г. этот банк имел 102 отделения в империи и 17 за рубежом. Его капитал равнялся 629 млн рублей.

Между тем именно нечистоплотная деятельность Путилова стала одной из главных причин, по которой на военных частных заводах было введено государственное управление. По этому поводу О. Р. Айрапетов пишет: «Принимая одной рукой значительные авансы в качестве заводчика, Путилов присваивал их другой рукой в качестве банкира»^{597}.

Путилов был членом масонской ложи и был тесным образом связан с Бродвейской группой. Его представителем на Бродвее был Дж. М. Г. Грант^{598}. Членом банковского консорциума являлся А. Л. Животовский, родной дядя Л. Б. Бронштейна (Троцкогопо материнской линии^{599}. После февральской революции А. И. Путилов активно способствовал финансовым потокам сначала в поддержку А. Ф. Керенского, а затем и большевиков.

В феврале 1917 г., за несколько дней до переворота, Петроградское охранное отделение сообщало, что в столице состоялось собрание, на котором присутствовало «40 высших членов финансового и промышленного мира»^{600}. Собрание это проходило с участием представителей больших заграничных банков. «Финансисты и промышленники постановили почти единодушно, что в случае нового займа, они дадут деньги лишь народу, но откажут в этом нынешнему составу правительства»^{601}.

Напомним, речь идёт о займах, которые европейские и американские банки давали императорскому правительству для закупки вооружений. Следующий после февраля 1917 г. заём, так называемый «Заём Свободы», был предоставлен Временному правительству банкирами США 14 мая 1917 г.

«Мирную» «голодную» демонстрацию нельзя было организовать без профессиональных руководителей. Ещё в 1912 году один из лидеров Бродвейской группы Герман Лёб призывал «посылать в Россию сотни наёмников-боевиков»^{602}.

Нельзя сбрасывать со счётов и участие германской агентуры в организации беспорядков. Немцам не меньше, чем Бродвейской группе, требовалось крушение России. Но очевидно, что одни немцы при существовании мощной системы русской контрразведки никогда бы не смогли бы организовать беспорядки такого масштаба.

Таким образом, можно констатировать, что события февраля 1917 г. были целенаправленной подрывной акцией с целью свержения существующего строя, организованной группой лиц во главе с А. Ф. Керенским. Главной целью начавшихся беспорядков было вывести на первые роли Керенского и придать ему образ вождя революции.

В своих воспоминаниях Керенский умалчивает, что он делал в первые дни революции. Он хочет представить дело так, словно включился в политическую борьбу лишь 27 февраля. Хотя тут же многозначительно замечает: «Сцена для последнего акта спектакля была уже давно готова»^{603}.

Керенский с самых первых дней Февраля был в эпицентре событий, он «оказался в своей тарелке, носился, повсюду произносил речи, не различая дня от ночи, не спал, не ел»^{604}.

Таким образом, 23 февраля 1917 г. неожиданно, как для думской оппозиции, так и для правительства, свою игру начала партия Уолл-стрита. В этой игре ей активно помогала партия «раскольничьей» оппозиции во главе с А. И. Гучковым, действовавшим через Центральный военно-промышленный комитет. Сотрудничество Гучкова и Керенского в февральские дни не вызывает сомнений. 26 февраля в доме 46 по Литейному проспекту Петрограда, где располагался ЦВПК, по разрешению А. И. Гучкова произошла встреча между «членами Государственной думы Керенским и Скобелевым» и руководителями социал-демократических рабочих ячеек на заводах и фабриках столицы^{605}.