Кругом один обман (сборник)

Умер Яша легко. Его кремировали, как и Полину. Урну заложили в следующую ячейку. Осталось шесть.

С первым мужем Майка развелась. Он же оказался и последним. Смолоду верилось, что судьбу можно поправить. Но ничего поправить нельзя. Судьбу два раза не пишут.

Майка пребывала без мужа, однако преуспела в работе.

После перестройки она открыла маленькую фирму по производству асфальта. Ей принадлежала половина фирмы. Вторая половина досталась ее партнеру Грише Новикову. Они вместе учились в институте химического машиностроения, который окончили с красным дипломом.

Майка оказалась умная, но не железный дровосек. Ее можно было гнуть и ломать, что с большим успехом проделывал ее сын Гоша и кот по имени Шер (в переводе с французского «дорогой»).

Красоту матери Майка не унаследовала, к сожалению. Вся красота досталась Стасику.

Майка – замкнутая и беззащитная, как заяц. Даже меньше. Заяц может убежать, а Майка не может ничего.

Ее все любили, и я в том числе. Я вообще мало кого любила, потому что Скорпион. А Скорпионы – видят насквозь. Все хотят одного и того же: денег и любви. И все боятся одного и того же: тюрьмы и смерти. А в Майке была какая-то трогательная покорность и высокое благородство. Ее невозможно было расспрашивать о личном, невозможно было сочувствовать, невозможно касаться слабых сторон ее жизни. Майка как будто ставила стеклянную стену, как в аквариуме. Вроде все прозрачно, а за стеклом другая среда обитания. Стой и не лезь.

Все стояли и не лезли.

Майка тоже любила меня за противоположные качества, а именно: непокорность судьбе. Я строила свою судьбу как художник возле холста. Куда хотела, туда и малевала. Майке это нравилось и не нравилось. Мне было легко находиться в ее обществе. Легко дышалось, как в сосновом лесу.

Вся Майкина жизнь была подчинена сыну Гоше и коту Шеру. Кот – огромный, кастрированный, тигровой окраски. Глаза такие большие, что заходили за голову. Красавец и чистюля. Целыми днями мылся лапой. Его шерсть блестела.

Жил он у Майки на плечах, как воротник. Майка не могла уйти в отпуск, в смысле куда-то уехать. С котом не пускают в гостиницы. А без кота она не мыслила своего существования, как и кот без нее.

Ночью Шер норовил устроиться у Майки на плечах. Она его сгоняла. Засыпала в желанном одиночестве, но просыпалась оттого, что кто-то дышал ей в лицо тонкой холодной струйкой. Кот. Кто же еще? Он пробирался ночью, ложился рядом щекой на подушку и мирно спал.

Они были счастливы вместе: на пару смотрели телевизор, вместе ужинали. Кот ждал Майку с работы. Радовался. Иногда обижался и тогда мог не разговаривать с Майкой весь вечер. Сидел к ней спиной. Потом прощал и мирился. Но бывало, что не мог простить и тогда – о ужас, он мочился на ее вещи. На сумку, например. И эта месть оказывалась страшной. Сумка пронзительно воняла по несколько месяцев, и ничем невозможно было вывести этот острый тошнотворный запах.

Однажды Майка попала в больницу, ее не было две недели.

Майка отдала кота мне. Это был знак наивысшего доверия.

Все две недели Шер сидел на подоконнике и смотрел в окно. Ждал Майку.

Я окликала его: «Шер!» Пыталась как-то отвлечь.

Он медленно поворачивал ко мне свою квадратную кошачью морду, его безразмерные глаза были затянуты пленкой глубокой депрессии. Тусклый страдающий взгляд. Я пыталась взять его на руки, приласкать, но Шер игнорировал мои ласки. Он ждал Майку.

Говорят, что кошки привязаны к дому, а собаки к людям. Не знаю. Шер был привязан именно к Майке, как будто был ее ребенком. Или возлюбленным. Этот кот вобрал в свое сердце всю любовь к человеку.

Майка вернулась наконец. Зеленые глаза Шера зажглись, как неоновые, и он больше никогда не подходил к подоконнику. Переселился на Майкины плечи и смотрел на всех свысока.

Стасик дразнил Майку:

– Ты думаешь, кот заметил, что тебя не было?

Я кидалась на защиту Майки, как бойцовый петух.

– Не слушай! – орала я. – Шер чуть не умер от тоски. Он чуть не покончил с собой.

Глаза Майки тут же осветились победным блеском. Она мстительно смотрела на Стасика. Но дело было не в том, кто прав, просто Стасика оскорбляла женская участь Майки: вместо мужа – кот. И он уничтожал словами эту жалкую участь, как будто что-то изменится, если кота не будет.

Шер наполнял Майкино сердце теплом и зависимостью. Хочется, чтобы кто-то нуждался в тебе, не мог без тебя жить. И если нет такого человека, то хотя бы кот или собака. Это лучше, чем ничего, вернее – никого. Своего рода заместительная терапия.

Майка не сердилась на Стасика. Она любила брата не меньше, чем кота. Но у Стасика была своя жизнь, а у Шера – только Майка.

Гоша вырос. Окончил институт. Устроился на работу. Зарплата – кошкины слезы, но хорошо хоть так.