Кругом одни принцессы

— И что же я вижу? — продолжал святой Траханеот. — В прежние славные времена, когда царевен-то похищали, об эту пору уж войска бы собирались, по Волку корабли бы шли, становились под знамя Иваново чужеземные короли, герцоги, паханы и магнаты…

— Пахан — это что такое? — шепотом поинтересовался Хэм.

— Это на Святом языке значит «наместник», — пояснила я.

— …а вы гуляете и пьете, как ни в чем ни бывало! И правильно делаете! — Святой Траханеот так шарахнул по полу посохом, что половицы застонали. — Потому что сие есть знамение! Ибо давно нарушен естественный порядок вещей! Мать-и-Матрица, божественная двоица из одного яйца, изначально правила миром! Но одна половина захватила всю власть, присвоив себе титул ядреной, сестру же свою изгнала из пределов мира. Но отвергнутая мстит, и мстя ее ужасна! Она крадет из мира сущности, заменяя их мнимостями, как суть видимости, содержащая пустоту. Нет никакой царевны Милены — есть лишь бестелесный призрак, точнее, череда фантомов, исчезающих и проявляющихся вновь. И ежели не восстановить божественную гармонию между Матерью и Матрицей, количество мнимостей будет возрастать, поглотит мир и наступит полный Армагеддец! Предупреждаю: пала связь времен! А я, безумный, лезу на рожон!

— Заткнись, Ядрена Вошь! — возгремел бас отца Гениталия, очнувшегося от сладостной дремы. — Это царевна-то Милена — призрак? Сам ты фантомный! Уж мы ли с ней Матушке нашей Ядреной не служили!

— Охальник! С мнимостями знаешься!

— Вот я сейчас тебе сущности-то умножу! Не позволю оскорблять Ядрену Мать нашу!

И священнослужители кинулись друг на друга, размахивая один посохом, другой — жреческим жезлом. И ни один не попал, оба плавно уклонились от удара! То, что последовало дальше, назвать боем очень трудно, хотя это был именно бой. Стремясь достать друг друга, служители культов изгибались во все стороны под немыслимыми углами, каковые позвоночник нормального человека выдержать не мог. Слышала я про бытующую в здешних краях и строго засекреченную школу «выламывания», но видела впервые. Несомненно, большинство посетителей «Белки и свистка» — тоже, потому что многие повскакали с мест, чтобы лучше видеть. Но старцы не могли выламываться бесконтактно до бесконечности. Последовало несколько сокрушительных ударов, и в результате одного из них Траханеот пролетел через зал и впечатался в стену с такой силой, что с балок на нас посыпалась труха и тараканы. Однако святой даже не охнул и, не отлепляясь от стены, прицельно метнул свой посох. И промахнулся.

Посох проткнул кружку кельта Скандала, что, в принципе, не так уж страшно. Хуже то, что в данный момент Скандал из кружки пил. И посох поломал не только кружку, но и челюсть. Сам же кельт остался несломленным и, падая, успел перехватить свое национальное оружие и нанести ответный удар. Однако не учел, что угол падения не равен углу отражения, и жертвой его стал какой-то тип в полосатой фуфайке, стоявший возле Топлесса. Старый пират с криком «наших бьют!» выхватил ятаган… и началось.

Я понимаю, что ни один нормальный квест не обходится без хорошей кабацкой драки, но наблюдать это явление лучше всего со стороны. Быть в гуще событий — гораздо хуже, особенно когда трудно разобраться, кто, собственно говоря, здесь «наши». А как раз этот вопрос задал мне Хэм, приподнимаясь со скамейки. Ответить я не успела, поскольку была слишком занята. В моего подопечного летел метательный нож. Но застрял в табуретке, которую я выставила на траектории полета.

— Хэм, на пол! — скомандовала я. Что характерно, он послушался.

Табуретку пришлось разбить о голову забывшего о торговле кипежанина. При этом ножки (табуретки, а не кипежанина) выскочили из пазов. Благодаря чему в моих руках оказались две вполне приличные дубинки. Достойное оружие. Им, если действовать умело, можно даже сломать меч противника (кажется, это был Торстейн), что я не замедлила сделать.

Ситуация обострялась. Девицы и обслуга «Белки и свистка» попрятались под столами либо за стойкой. Остальные начали собираться по интересам: одни — вокруг Траханеота, другие — вокруг Гениталия, и двинулись друг на друга, а неприсоединившимся, кои были в меньшинстве, приходилось отбиваться с обеих сторон. Мелькали острые сабли, бойцовые грабли, ятаганы, кайданы и сарбаканы. Деил клисс Блина прорешетил толпу. Кто-то попробовал было выволочь тяжелое копье, но по древку пробежал какой-то тип в полосатых шальварах, совершил прыжок в стиле «полет фанеры над гнездом кукушки», оттолкнулся от потолка и пятою переломил копье пополам, после чего приземлился рядом со мной.

— Рыбин Гранат Кагор, мастер восточных единоборств, — учтиво представился он, не выказывая враждебных намерений. Поэтому дубинки я оставила для остальных, а новоявленный сосед тут же резво принялся делать подсечки и ставить блоки.