Кругом одни соблазны

– А то, что ваша Таня обратилась к нему как к специалисту, вы и не знали, разумеется?

– Нет. Этого я не знал.

– А как вы объясните происхождение остальных фотографий? – я кивнула в сторону лежащих на подоконнике снимков.

– А – а. Эти снимки из судмедэкспертизы. Я составлял учебные пособия для студентов. Серия убийств с одинаковым почерком. Когда все так завертелось, вы за расследование взялись, мне пришлось продолжить игру.

И я, и Лена были просто шокированы: такое придумать. Мало ему показалось одного убийства. Он решил сгустить краски и сделать из Харламова маньяка. Это же какие нервы иметь надо! Какое хладнокровие! Ужас!..

За окном стояла глубокая ночь, а конца этой исповеди все не было. Он поведал о том, как фабриковал свои липовые алиби, хладнокровно и бессердечно. Он же мгновенно сориентировался в обстановке и продумал почти все до мелочей, кроме одной – часов.

И этот самый человек смеет утверждать, что он любил эту девочку, как свою родную? Лично я в это не могла поверить, не знаю, как вы, дорогой читатель. Себя он любил гораздо больше. Я так думаю. По-моему, его подруга тоже так подумала. Она поднялась из-за стола. И глаза у нее были такие, что даже мне стало не по себе.

– Ты, Игорь, эгоист. Это все ужасно. Находясь рядом с трупом девочки, ты все время думал только о себе. Теперь я понимаю, что ты не уходишь сейчас от жены не из-за жалости к ней, как ты утверждаешь, а из-за чувства вины. То, что ты сделал, подло.

– Но у вас есть шанс замолить свои грехи, – вмешалась я, – вы пойдете со мной утром в прокуратуру и там расскажете все во всех подробностях, как только что нам.

В его глазах отразился ужас:

– А что тогда будет со мной?

– Игорь, – это было произнесено таким тоном, что он сдался...

Глава 7

Лифт, как и положено в такое время, отдыхал внизу. Я шла по темному, грязному подъезду, и мысли мои были заняты тем, что убийцу тем не менее я пока не нашла. Зато нашла свидетеля, который сфабриковал улики и тем самым превратил себя самого в соучастника убийцы. А это уже кое-что. Это уже солидный материал. Лешины шансы выбраться из клоаки растут.

Бедняга Вадим спал, облокотившись на руль. Я открыла дверцу и легонько дернула его за ухо:

– Э-эй, маленький. Тебе домой не хочется поехать?

– Ну ты и запропала. Я уж не знал, что и делать. Волноваться устал. Где ты ходишь? Даже адреса не оставила.

А я уже уютно устроилась на пассажирском сиденье:

– Поехали?

– Куда теперь?

– А теперь домой. И, пожалуй, я тебя даже на кофе приглашу.

– О, майн готт! Заслужил наконец-то.

Машина, мягко шурша шинами, катила по мокрому асфальту. Тарасовские улицы были пустынны, скорость – приличной, аж дух захватывало. Мне нравилось, как Вадим вел машину. Красиво.

Я много раз наблюдала за водителями: кто-то как на ишаке едет, ухватившись за руль, как за вожжи; кто-то, дергаясь и поливая встречные и попутные машины и их содержимое отборным матом; кто-то робко и неуверенно, постоянно теряясь на светофорах и стараясь пристроиться в хвост к более или менее солидному покровителю, чтобы тащиться за ним и горя не знать (это для моей подруги Ленки характерно).

А этот словно за рулем родился и вырос. И вообще я стала замечать в нем все новые и новые положительные черты. А может, моей душе просто захотелось романтики? Одним словом, на кофе я его пригласила-таки.

* * *

Жутко люблю покомандовать и покапризничать немного, особенно в том случае, если есть на то очень веские причины, как, например, фингал.

Я больна, и за мной надо поухаживать, решила я, попросив Вадима сварить кофе, а сама нырнула под душ.

Да он и не возражал, поскольку был счастлив уже тем, что его пригласили в дом. Надо, кстати, поинтересоваться, сколько ему лет. Что-то уж больно наивный, прямо как ребенок.

Но через некоторое время я как-то подзабыла об этом. Поскольку все-таки очень приятно ощущать себя женщиной. А уж этот мальчик расстарался.

Когда я вышла из ванной, меня ждал прекрасно приготовленный кофе. Шарман. Мне нравится. Я прошла в комнату и опустилась в кресло: надо же дух перевести. Мой взгляд упал на мешочек с косточками, лежавший на журнальном столике. Те самые косточки, которые все на свете знают. Рука сама потянулась к ним.

– Мадам, прикажете подавать?

Лопух. Все очарование на некоторое время исчезло:

– Не мадам, а мадемуазель, – поправила я.

– Извиняюсь, – он на пару секунд испарился и тут же возник вновь в проеме двери, теперь уже с подносом, на котором стояли чашечки с кофе и сахар.

– Прошу вас, сударыня.

Слово «мадемуазель», вероятно, оказалось для него слишком длинным.

Вадим поставил поднос на столик. Восхитительный аромат кофе прямо пленил меня. Я подумала, что если достану из шкафа недопитую бутылочку коньяку, то это сделает атмосферу еще более непринужденной. И я отложила на минуточку кости.

Когда я вернулась в комнату с напитком, Вадим с любопытством рассматривал мои магические двенадцатигранники.

– Вадим, ты как считаешь, в этом напитке коньяк лишним не будет?

– Даже наоборот. Тань, а это что за штуки такие интересные?

Я добавила коньяку в кофе и, сев в кресло, пояснила: