Кругосветка подводника

«Выставка картин капитан-лейтенанта Баскакова заслуживает высокой оценки. И пусть это начало пути молодого художника, но даже сегодня мы видим, что его незаурядный талант, вызывает восхищение, его бесценная особенность – показать наших замечательных людей в их буднях». Картины разные по содержанию, но все они по своему прекрасны и, что главное, принесли нам так много восторженных впечатлений, радости и счастья. Пожалуй, это впервые на Флоте, когда художник устраивает выставку своих работ в океане, да еще в прочном корпусе подводной лодки на глубине 200 метров.

Пройдя в носовой торпедный отсек подводной лодки, я увидел ее боевую начинку. Вдоль бортов по обеим сторонам были размещены сигарообразные запасные торпеды. Все остальное свободное место отсека было занято подвесными койками. Меня встретил старшина команды торпедистов мичман Родионов – опытный специалист. Службу начинал на дизельных подводных лодках. Прошел хорошую школу обслуживания торпедного вооружения в дальних походах.

– Как обстановка, в каком состоянии торпеды? – спросил я

– В полной боевой готовности, – четко отрапортовал мичман. – Проводим осмотр очередной торпеды.

Из третьего аппарата торпеда была наполовину вытянута и матросы проводили осмотр и регулировку приборов управления торпедой. Торпеды всегда должны быть готовы к использованию. Матросы, вооруженные электрическими фонариками, различными инструментами и измерительными приборами тщательно проверяли действия сложных механизмов торпеды.

Мы привыкли к «шумной», напряженной Атлантике, где жизнь кипит-бурлит в полном смысле этого слова, где в подводном царстве постоянно звучат на разный лад шумовые рапсодии, чего мы не встретили в Тихом океане, а отсутствие какой-либо внешней информации всегда еще больше настораживает, даже пугает человека. Такое явление часто называют в народе «гробовая тишина».

Очнувшись от этих размышлений, я невольно вслушивался в назойливо звучавший в ушах необычный, монотонный доклад вахтенного акустика:

– «горизонт чистый, горизонт чист.

– Товарищ Командир! Что писать в журнал?..»

– Так и пишите – «океан чист!»

Запись в вахтенном журнале: «Прошли параллель 46 градуса южная. За сутки плавания кроме редких косяков рыб в этом районе других объектов обнаружено не было». Тем не менее, походно-боевая жизнь экипажа подводной лодки шла своим чередом. После холодного пролива Дрейка стали наблюдать постепенное повышение температуры забортной воды. Холодильные машины вывели на свой штатный режим работы. И дышать морякам стало легче…

В 8.00 (по московскому времени) всплыли на перископную глубину. Подходило время проведения очередного сеанса связи. По местному времени в этих краях наступают вечерние сумерки. И мы надеялись поймать в перископ хотя бы пару звезд для навигационного уточнения своего места. Поднимаю перископ. Носовой сектор чист. Круговой обзор. И о радость! Над нами целый хоровод ярких звезд южного неба. Даю возможность морякам кратковременно полюбоваться этим неповторимым сиянием космоса и величием окружающего нас мира. Видно, правду говорили мудрецы: «Человеку в его жизни дана великая радость – видеть, знать и любить окружающий мир».

Восторг от увиденного мира быстро разносится по центральному посту, а дальше по всей лодке.

– О! Мы в этом мире оказывается не одни! С нами целая вечность, – не сдержался старпом, которому посчастливилось первым прижаться к окуляру перископа. И затем более официально:

– Записать в вахтенный журнал: «Горизонт чист! Море – полный штиль».

– И эта запись, возможно, будет странной для историков, – подумал я.

Придет время, и наверняка, наш подводный длительный рейс кругосветного плаванья, заинтересует будущие поколения и кто-то с трудом, будет расшифровывать плавание субмарины и действия личного состава по таким кратким, лаконичным записям.

А в это время радисты решали такую важную для нас задачу и ради чего мы подвсплыли: Прием информации из Москвы. Уже больше месяца мы находились в прямом подчинении Главкома ВМФ и, несмотря на значительную удаленность лодки от центра, связь была устойчивая и надежная. Непосредственно ответственным за связь был мичман Писарев Анатолий. Его пост связи находится на средней палубе у самой перегородки с реакторным отсеком. Кто «придумал» такое «опасное» соседство, трудно понять и сегодня.

И когда реактор выводили на полную мощность, переборка на посту связи начинала «светиться». Сколько рентген она излучала, никто и никогда не измерял. Один вид Писарева, этого молодого человека, говорил, в каких условиях он работает. Выглядел он старше своих 26 лет, большая лысина и оставшиеся пучки светлых волос говорили о многом. Я уважал этого мужественного человека за его увлеченность и преданность своей профессии, и безукоризненное исполнение своих функциональных обязанностей.

К перископу потянулись подводники. Для них даже такая малость, как беглый взгляд на поверхность моря, на солнце и облака, казалась живительным бальзамом, который вливается в душу.