Кругосветное плавание "Джипси Мот"

Пробка и край горлышка были от бутылки ирландского виски, которую Джек Тиррелл из Арклоу, строивший “Джипси мот III”, подарил мне перед началом плавания. Совершенно точно знаю, что эта бутылка стояла в специальном шкафчике для вина на правой переборке каюты. Она была вставлена в круглую дыру, прорезанную в фанере, чтобы предохранить ее от падения. У этого шкафчика дверца откидывается вниз, поэтому я наверняка знаю, откуда прилетела бутылка. Установил, что она угодила в палубный бимс, выступающий на подволоке каюты, где оставила след в дереве глубиной в дюйм. Бутылка разлетелась на тысячу осколков, и только гораздо позже удалось обнаружить, куда девались некоторые из них. В ногах койки Шейлы по правому борту висела полка, половину которой занимал шкафчик с дверцей, откидывающейся вниз. Она тоже открылась, когда судно повалилось на борт, стекла залетели в шкафчик, после чего снова дверца захлопнулась. Сейчас, когда я пишу эти строки, осколки все еще лежат в шкафчике. Последний кусок стекла, который я нашел, упал на пол неизвестно откуда и воткнулся мне в подошву, когда я босиком прошелся по каюте. Я так подробно рассказал об этом инциденте потому, что осколки стекла дали мне возможность точно измерить путь бутылки и определить, что судно накренилось на 131°, когда она вылетела из своего гнезда. Иными словами, мачты ушли в воду на 41° ниже горизонтального положения. Я задавался вопросом, не могла ли волна, налетевшая на судно, ударом выкинуть бутылку из шкафчика? Но были веские доказательства, убедившие меня, что дело обстояло не так. На перекрытии надстройки, например, краска была забрызгана мельчайшими частицами грязи до линии, напоминавшей границу прилива на берегу. Грязь эта могла попасть туда только с пола каюты, когда распахнулись крышки трюмных люков. Частицы были так мелки, что, безусловно, не долетели бы до перекрытия за счет инерции, сообщенной ударом волны о борт яхты. Они могли осесть на краску, только падая вниз, в силу закона тяготения.

В свете только что приведенных доказательств, а также отдельных мелких свидетельств, собранных мной в последующие месяцы, я пришел к твердому выводу: яхта опрокинулась настолько, что мачты оказались на 45–60° ниже горизонтального положения. Я не вижу особой разницы между тем, что испытала “Джипси мот”, и полным оборотом с поднятием с другого борта.

Но этими детективными розысками, я занялся позднее. Вернемся же на яхту и посмотрим, что там творится после катастрофы. Везде и на всем было сливочное масло, которое упало в ноги моей койки, а затем расплылось. Вешалки в платяном шкафу сломались, и вся одежда свалилась в раковину умывальника. Там же оказалась аптечка первой помощи. Обе каютные койки обрушились, рассыпав хранившиеся в них медикаменты на вывалившееся содержимое подвесных шкафов. Консервные банки, фрукты и молоко смешались на полу в одну кучу с болтами, секстанами, пачками сухарей и подушками. Доски настила подкинуло в воздух, когда “Джипси мот” опрокинулась, так что многие вещи оказались под пайолом. Штатив моей фотокамеры был сломан надвое, причем отломившаяся половина все еще валялась на палубе. На грота-фал намотало флагфал брейд-вымпела.

“Джипси мот” опрокинулась ночью в понедельник

30 января, В вахтенном журнале об этом происшествии кратко сообщается: “Около 22.30 опрокинулся”

Штормовая погода продержалась также и во вторник.

31 января, весь день яхта пролежала в дрейфе, без парусов, а я делал все, что можно, чтобы навести порядок. Электрическая помпа не работала, и мне пришлось откачивать воду ручным насосом, а в перерывах чинить электропомпу. После прочистки импеллера помпа проработала несколько минут и встала, засосав воздушную пробку. Междудонное пространство было наполовину заполнено водой, но постепенно уровень ее стал падать. Я выпустил с кормы остаток новенького верповального троса в надежде, что он удержит яхту носом по ветру; без парусов эффекта не получилось. Выбрал трос на борт и уложил в бухту. Муфта, которая держит вал ветрового крыла, почти отлетела. Пришлось ее чинить. Крайне неприятная работа, так как временами я оказывался под водой. Хорошо еще, что вода была теплой! По мере того как я переходил от одного занятия к другому, ко мне возвращалась бодрость. Мне неслыханно повезло. Мачты и такелаж были целы, что я приписываю главным образом искусству Уорвика. Чувствовал горечь утраты одного из больших генуэзских стакселей, смытого за борт, но отлично мог обойтись и без него. Хуже была потеря одного из плавучих якорей вместе с 700 футами основанного на нем верповального троса. Я рассчитывал использовать водяной якорь на длинном верповальном тросе во время штормов у мыса Горн, чтобы замедлить ход “Джипси мот” и держать ее кормой к волне. После того как были тщательно взвешены все последствия аварии, я начисто отказался от мысли использовать плавучий якорь. Так что и эта потеря оказалась не столь серьезной, как мне представлялось вначале.