Кругосветное путешествие юного парижанина

И парижанин, ухватив в правую руку большой ломоть импровизированного хлеба, в левую — калебас, наполненный соком масличного дерева («Bassia Parkii» для посвященных), принялся есть и пить с аппетитом, который бывает только после бешеной скачки у людей с чистой совестью в восемнадцать лет.

Мажесте тоже ел от души. Он был доволен вдобавок и тем, что белый брат пришел в восторг от его кухни.

— А знаешь, — вдруг проговорил наш неисправимый резонер[229], — ты по натуре человек деятельный и сообразительный. Иначе я бы сейчас не смог разговаривать с тобой, умер бы от голода. Притом одному Богу известно, как бы я в Париже добывал пропитание. А впрочем, и ты бы там неплохо устроился, только бы не торговать табаком. Но это не важно, необходимо разыскать доктора и месье Андре…

— Доти! Адли! — грустно повторил негритенок.

— Увы, мой бедный младший брат, приходится признаться: мы их потеряли… Успокойся, найдем. Видишь ли, для двоих матросов земля слишком тесна, чтобы они не встретились. А в общем-то дела наши не так уж плохи: сыты, сейчас выспимся на берегу реки, потом спустимся вниз по течению; так постепенно достигнем цели. Давай срежем по здоровенной дубине. Это необходимая вещь в стране змей всех размеров и расцветок. Моя бедная нога опять не гнется. Однако на войне как на войне.

Молодые люди находились не более чем в пятистах метрах от того места, где рухнул слон. Теперь они вернулись по своим следам и вышли на крутой берег, куда бедное животное уже не смогло взобраться.

Быстро надвигалась ночь. О продолжении путешествия речи быть не могло, следовало поискать место для ночлега.

После продолжительных поисков они устроили на нижних ветвях баобаба нечто вроде прочного птичьего гнезда, сплетенного из стеблей, куда Фрике натаскал сухой травы. Место ночлега оказалось удобным и неприступным для хищников, которые с ревом и рыком сразу же после захода солнца принялись подбираться к павшему слону.

Несмотря на.жуткую серенаду, устроенную голодными тварями, юноши спали сном праведников и спрыгнули на землю, как только первые лучи утренней зари окрасили верхушки деревьев в розовый цвет.

— Вперед, в путь! — Фрике, предусмотрительно положив в капюшон бурнуса очищенные плоды хлебного дерева.

— Пеед, уть! — эхо, повторил Мажесте, который с удовольствием копировал речь Фрике, но никак не мог научиться произносить «р».

Не прошли они и десяти шагов, как с противоположного берега реки поднялось легкое облачко белесого дыма и раздался выстрел. Негритенок отчаянно закричал. Храбрый Фрике в одно мгновение оттащил его за дерево.

— Негодяи! Паршивцы! Что ты сделал им, маленький мой? Да у тебя разворочено плечо! Как сильно хлещет кровь! Надеюсь, кости-то целы? Это сделали, конечно, убийцы Озанора, они шли по нашим следам. Какие мерзавцы! До чего же скверно устроен мир! В чем мы провинились, за что в нас надо палить из поганых ружей и обстреливать кусками железа?

Фрике, несмотря на свою гневную речь, не сидел сложа руки; осмотрев рану негритенка, он попытался остановить кровь, которой было, увы, немало. Но, к счастью, рана оказалась хоть и большой, но не очень опасной.

— Ничего, — проговорил Мажесте.

— Молодец! Держись! Эти негодяи за все ответят! Положу сейчас тебе на плечо холодный компресс, как клал доктор на живот Ибрагима. Холодная вода хорошо действует на раны. А пока проверим, можно ли пройти к реке.

Фрике выглянул из-за дерева и увидел с десяток жестикулировавших и собиравшихся перейти реку чернокожих.

— Минуточку, мальчик, как сказал Бокийон, подняв пальчик! Теперь, дикари, подождите немножко!

Фрике схватил револьвер, прислонился к стволу дерева и, тщательно прицелившись, нажал на спуск.

Не успел еще стихнуть звук выстрела, как один из нападавших, смертельно раненный, раскинул руки и мешком повалился на землю.

— Получил, немытая рожа! Месье Андре одобрил бы! Жаль, осталось только пять патронов.

Чернокожие разбежались.

В два прыжка гамен добрался до воды, оторвал кусок материи от подаренного Ибрагимом пояса, намочил и вернулся к раненому, который, ощутив холодный компресс на ране, почувствовал себя намного лучше.

— Небось теперь поостерегутся. В хорошенькое положение мы попали. Моего маленького друга чуть-чуть не одолели эти черти, а он ведет себя спокойно и мужественно, как взрослый. Ни единого стона. Но неужели малыш улыбается только для того, чтоб меня успокоить? Вот если бы здесь были доктор и месье Андре, мы бы навели порядок!

Чернокожие больше не повторяли прежних попыток, выстрел гамена навел на них страх и ужас.

С вечера африканцы шли по следу раненого слона, им во что бы то ни стало нужна была огромная туша четвероногого.

Фрике внимательно следил за их приготовлениями. Каждый чернокожий сделал по огромной связке тростника, прикрылся ею, и через несколько минут все принялись переплывать реку.

Сопротивляться было бы безумием.

— Отступаем! — скомандовал гамен.

Юноши быстро рванулись прочь и вскоре скрылись за раскидистым деревом. Этот умелый маневр вызвал град ругательств у совершавших переправу.