Круговорот

— продолжал словоблудить Саня. — И они его, в конце концов, посеют, если узнают, что великий Инквизитор больше не сможет им воспрепятствовать. Санина речь заронила в сердце храмовника некое зерно сомнений.

Неизвестно, воспринял он вышесказанное всерьез или понял, что над ним издеваются. Но судя по его задумчивому виду, Сане удалось нажать на нужную клавишу. Нужно было развить успех и он продолжил рассказывать свою страшилку:

— Помимо наемников, готовых по приказу баронов броситься на горстку защитников Храма, в городе имеется еще некая группа людей. В народе их называют Черными Диггерами… Для них нет ничего святого, кроме, разве что артефактов… За них контрабандисты готовы продать душу дьяволу… Они непременно воспользуются неразберихой и запустят свои грязные руки в сокровищницу Храма… Святыня будет попросту разграблена… И столь богомерзкое кощунство произойдет из-за твоего упрямства, Инквизитор… Не лучше ли тебе умерить гордыню и выполнить мои условия?.. Лично ты в этом деле ничего не теряешь, зато сможешь сохранить Храм и свою паству…

— Ты веришь в бога? — спросил храмовник.

— Когда-то я был крещен по православному обычаю, — признался Саня.

— И считаю себя человеком верующим, но не религиозным.

— Ничего не слышал о православном обычае, — произнес храмовник.

— В следующий раз я с удовольствием расскажу тебе о православной вере и о церковных обрядах. А сейчас давай уже что-то решать. Я пришел к тебе с миром… И бог свидетель тому, что я не желаю никому смерти. Мне нужно лишь освободить из рабства своих друзей.

— Ты говоришь, что веришь в единого бога и при этом называешь язычников друзьями? — снова уперся храмовник.

— Называю, ибо они для меня в первую очередь люди и лишь в последнюю язычники.

— Странный ты человек, — сказал Инквизитор. — Совсем не такой, как остальные.

— Какой уж есть, — развел руками Саня.

— И ты одержим.

— Не хочешь ли ты меня вылечить? Насколько я осведомлен, самое действенное средство от одержимости — это огонь святой инквизиции. — В тот момент Саня готов был согласиться даже с тем, что он не только одержим, но и душевно болен.

— Ты не только одержим, но и болен душой, — вторил его мыслям Инквизитор. — Ибо ты не тот, кем себя возомнил. Стойкое ощущение дежавю овладело разумом молодого человека: нечто подобное он уже слышал. Помниться, жрец из леса друидов, нес такую же ахинею.

— Это моя проблема, — ушел от не относящейся к делу темы Пряхин. — А сейчас, давай вернемся к нашим баранам, вернее баронам.

— Чего ты хочешь?

— Честного обмена.

— Обмена? — задумался храмовник. — Но могу ли я тебе доверять?

— Вопрос интересный… Тоже самое я вправе спросить тебя.

— И как в таком случае нам поступить? — Инквизитор по всему видать был готов принять Санины условия.

— Ты выпускаешь из города древлян и плененных ими баронов, — принялся диктовать Саня. — Обмен произведем в чистом поле. Никаких солдат при этом присутствовать не должно, только разумное число охранников.

— Я оставляю за собой право преследовать преступников. — Глаза Инквизитора вспыхнули охотничьим азартом.

— Спасибо за прямоту. Не ожидал, что ты это скажешь.

Глава 22

Место для обмена выбрали у горного лесного массива, что раскинулся в трех милях от южного вала. Расстояние казалось довольно приличным и освобожденные невольники получали приличный задел времени, для того, чтобы уйти от погони. Ясным погожим утром таутов выгнали из южных ворот и в сопровождении лишь четверых стражников повели в сторону леса. Не дойдя до опушки сотни шагов, стражники остановились: из лесного массива навстречу оставленным без конвоя невольникам вышли шесть помятых мужчин в приличной одежде. Вскоре обе группы поравнялись. Бароны прошли сквозь неплотный строй, уходящих в противоположенную сторону изгоев и ускорили шаг, стараясь как можно быстрее достичь спасительного вала города пещерников. Древляне вместе с Саней наблюдали весь процесс, скрываясь от посторонних глаз в зарослях кустов. И лишь когда организованная толпа невольников приблизилась к опушке, вышли из своего укрытия. Впереди всей группы вышагивал Брес. Живой, но не совсем здоровый:

несколько рубцов на его полуголом теле, еще кровоточили. Ной Одноглазый двигался по правую руку от Бреса. Громила Стен, сумевший каким-то образом сдружиться с островитянами — по левую. За ними шагали другие воины таутов. Стрикер с Хорем плелись в хвосте.

Там же можно было заметить Рурка и… Себастьяна, тащившего на плечах большой вещевой мешок. Брес первым подошел к стоящей группе древлян и, благодарно посмотрев, на Саню спросил:

— Что дальше?

— Нас будут преследовать, — ответил Пряхин.

— Я знаю, что будут… Скажи, куда мы идем?

— На запад мы идти не можем — там побережье… На севере — пещерники… На юге — не проходимые горы… Остается лишь один путь

— на восток. Брес кивнул и посмотрел на древлян. Саня представил таутам их новых товарищей по несчастью. Пока все знакомились, Пряхин подбежал к Себастьяну.

— Какого черта? — вскричал Саня. — Какого черта тебя понесло из города?

— Мне очень нужно попасть в Озерный Край, — сказал Себастьян.

— Зачем тебе туда?