Круговорот

Как-то раз, в весеннее половодье, сельская пяти-шестилетняя малышня, игравшая на улице без присмотра занятых да работающих родителей, без какого-то ни было разрешения подалась на Уды. Что там уж произошло, точно никто не знает, да одна из девчушек – Настька Пролисова, возьми да и упади в воду. Течение в ту пору было быстрое, но девчонке повезло – схватилась за ветку и вроде как удержалась. Остальные ребята, даже в свои ранние годы, беду осознали и побежали в село за помощью. По дороге им встретилась не весть что там делавшая восемнадцатилетняя Катька Щурова. Она выслушала сбивчивые объяснения детишек и вроде как даже побежала с ними к реке, но увидев, что Настька находится от берега на приличном, в пару метров, расстоянии, в воду лезть отказалась.

– Судьба ее такая, – сказала она,– а мне еще жить да жить.

Шестилетний Димка Карасев, не слушая «тетю», все же полез в реку спасать подругу. Тела обоих так и не нашли…

Историю эту все знали из рассказов выживших детей, которые со слезами и истериками преподносили ее по-разному ввиду, видимо, детского испуга. Катька же все отрицала и говорила о том, что пришла к реке уже после того, как ребята утонули…

Да еще за пару лет до этого в село к родственникам приехала спасавшаяся от каких-то репрессий семья московских врачей. С ними приехала дочка – Виктория. Красавица, каких не сыщешь. Катька тоже была девчонка видная, но в Вике чувствовалась «порода», стать что ли. Держалась она скромно, но с достоинством. Отвечала всегда вежливо, но четко, как кнутом стегала. Все парни в селе вмиг вокруг ее двора крутиться начали.

Катьку это задело.

Как-то в один из вечеров она в окружении своих подружек-гиен пришла к двору Виктории, где та уже сидела на лавочке, слушая гармонные наигрыши местных умельцев.

– Ооо! Посреди хлева – одна королева! – начала она сходу. – Солнышко пригрело, где-то припотело?

Гармонь затихла, парни насупились, прихвостни засмеялись.

– Что в рот воды набрала, вражина народная? Припряталась у нас от власти Советской в пользу контры немецкой? – нараспев продолжала она (это как раз у Катьки выходило хватко). – Так мы тебя быстро на место поставим, хлеб растить заставим!

Вика встала, молча подошла в Катьке, взглянула на нее сверху вниз и произнесла:

– Я смотрю у нас тут курица – одна на всю улицу, петушков потеряла да кудахтать громко стала?

– Ах ты, сучка кацапская, – заорала Катька и бросилась на противницу.

Однако Вика не растерялась, и одним точным, не свойственным даже сельским мужикам, не то что девчонкам, ударом в подбородок свалила Катьку на землю. Катька упала и на несколько секунд потеряла сознание. Уже потом стало известно, что отец Вики, помимо врачебной практики, был еще и тренером по боксу, и видимо, обучил свою единственную дочурку приемам защиты.

Мальчишки били Катю по щекам, девчонки дули ей в лицо, и через некоторое время она пришла в себя. Грязная, испуганная, посрамленная, она злобно взглянула на Вику и убежала.

Как уж там да что, толком никто в селе не знал, но на следующее утро в дом приехал «воронок», семейство врачей погрузили в него и увезли.

Местный участковый уполномоченный потом рассказывал, что лично видел, как отца Виктории расстреляли во дворе Совнаркомовской. Что случилось с его женой и Викторией никто так и не узнал…

Но в начале сорок первого года, еще до войны, произошло странное событие, которое перевернуло судьбу семьи Щуровых наизнанку. По стечению обстоятельств Мария была свидетелем начала этих событий, продолжения толком не знал никто, и сама история обросла различными слухами и секретами.

А случилось следующее.

В один из весенних, уже теплых дней, Мария с другими деревенскими бабами была на речке, где в еще холодной, апрельской воде, стирала давно засаленное белье. Был самый обычный день и женщины, обсуждая последние сплетни, собрались на постирушки, хохоча и подначивая друг друга, наслаждаясь концом долгой и холодной зимы. Рядом ползали и весело игрались мальцы, которых не с кем было оставить дома. Более старшие братья и сестры приглядывали за ними, периодически занимаясь бросанием комьев земли в плавающих у берега уток.

Недалеко от них, на поваленной прошлогодней бурей иве сидела молодежь во главе с Катькой. Один из парней, кто конкретно, Мария уже не помнила, заливался соловьем под трехрядку. Кто-то подпевал, кто-то смеялся и болтал, кто-то втихаря «накатывал» стащенный у бати самогон. В общем день был обычным.

Внезапно, на дороге, что шла вдоль реки, показались слепые лирники. Давно уже никто на дорогах Украины их не видел. Поговаривали, что НКВДшники еще лет десять назад собрали оставшихся кобзарей и кого расстреляли, кого в Сибирь-матушку отправили, но правды не знал никто. Видение было редкое и в какой-то степени шокирующее.

Слепых было трое. Они шли по дороге медленным шагом и что-то тихо подвывали себе под нос.