Круговорот наших снов

— Ты уже решила, да? — все же злится Кирилл. — Думал, мы вместе будем принимать решения.

— Такого я не обещала, вспомни, — равнодушно пожимаю плечами. Понимаю, что ему самому не терпится. Но выбираю рациональный подход. Мной движет логика и разум, а не эмоции. Кирилл раздраженно выдыхает. И предлагает:

— Не хочу сидеть без дела. Может, съедим к твоей тете сейчас?

— Лучше завтра. Поздно уже. Я ценю свой сон. Не хочу никуда мотаться ночью без крайней необходимости.

— Любишь поспать? — вскидывает на меня глаза Кирилл. И с искренним интересом уточняет: — Что еще ты любишь?

— То же, что и все: комфорт. Вкусную еду. И чтобы не лезли в мое личное пространство.

— Намекаешь, я опять лезу?

— Не люблю намеки, — усмехаюсь в ответ. — Люди их плохо понимают. Проще говорить прямо. Ты лезешь. А мне пора спать.

— Понял. Хорошо. Напои меня еще кофе, и я поеду.

— Ты же потом не заснешь.

— Мне норм. Надо собраться. У тебя тут слишком уютно. Не хочется уезжать, — говорит и смотрит на меня, прищурившись. Ну да, помню: он так развлекается. Качаю головой и иду включать кофеварку. Пока жду, стою у большого окна и разглядываю улицу. Вижу в отражении, как Кирилл подходит ко мне. И останавливается за спиной. Очень близко. Мы оба не двигаемся. Но чувство такое, словно он обнимает меня. Так и тянет качнутся назад. Опереться на его грудь. Я будто нахожусь в коконе его энергии. И мне горячо.

Ощущаю бегущие по телу мурашки. И легкую дрожь где-то в самой глубине. Игнорирую их. Разворачиваюсь и с усмешкой смотрю ему в глаза. Приподнимаю брови в немом вопросе. Но он не отвечает. Молчит и разглядывает меня. Внимательный взгляд скользит по моему лицу. Не понимаю, что он там ищет? Мы уже все сказали друг другу. И оба согласились держаться на расстоянии. Нельзя пересматривать свое решение. По опыту уже знаю. Ни к чему хорошему это не приведет. Только почему тогда хочется послать к черту все свои ограничения? Просто наплевать на них!

Все также стоим близко друг к другу. Между нами не больше десяти сантиметров. Руки Кирилла спрятаны в карманах. Челюсти крепко сжаты. Грудь вздымается чуть выше обычного. Взгляд темнеет. Глаза останавливаются на моих губах. Замечаю, как резко ускоряется сердце. И вдруг осознаю, что мечтаю преодолеть эти чертовы десять сантиметров. И дотронуться до него. Но вместо этого иронично улыбаюсь. И сразу чувствую, как он напрягается. Хмурится, делает шаг в сторону. А потом молча идет к двери.

— А кофе? — бросаю ему в спину.

— Я передумал, — в голосе снова раздражение. — Завтра позвоню, — уходит, даже не оглянувшись. Хлопает дверью. Не очень громко, но заметно. Хмыкаю, беру его чашку и выливаю кофе в раковину.

***

На следующий день у меня подходящее настроение, и я рисую три часа подряд. Прямо с утра, даже не позавтракав. Не хочу тратить время на еду и сбивать нужный настрой. А чтобы на этот раз меня не отвлекали, отключаю телефон. Мазки на холст ложатся идеально. Может, потому что совсем не включаю голову. Работаю чисто на внутреннем чутье. Меня прет от удовольствия, я в потоке. Закончив, отхожу назад и внимательно рассматриваю то, что получилось. Губы сами расплываются в улыбке. А в душе легкость и эйфория. Отдача от творческого потока колоссальная. Будто подзарядилась энергией прямо из источника.

Даже есть не особо хочется. Но все же готовлю себе завтрак. И уже за столом вспоминаю про телефон и включаю его. Там пара пропущенных от отца. Быстро перезваниваю.

— Привет, котенок! Была занята?

— Да, извини. Рисовала и не слышала твой звонок. Есть новости? Как Элина?

— Все еще в коме.

— Тетя Оля с ней?

— Да. Я договорился об отдельной палате. Оля не захотела уходить домой, и ей поставили дополнительную кровать. Мы с твоей мамой просидели там до ночи. Сегодня после работы снова поедем.

— У тебя есть ключи от квартиры тети? — интересуюсь я. — Хочу немного покопаться в комнате Элины.

— Ключи есть. Марина как раз собиралась туда заехать. Оля попросила привезти кое-что из вещей.

— Во сколько?

— Не знаю точно. Возможно, она уже там. Позвони матери сама.

— Хорошо, — соглашаюсь я и вздыхаю: — Надеюсь, Элина скоро придет в себя.

— Я тоже, котенок. В смысле, тоже надеюсь на это. Но надежды надеждами, а задача сейчас другая. Разобраться с этим дерьмом. Оставим версию суицида следователям. Мы-то с тобой знаем, что это невозможно. Моя племяшка — не тот человек, — папа замолкает. А потом с нажимом спрашивает: — Мне нужно знать, что ты успела накопать.

— А что там следователи? Другие варианты даже не рассматривают?

— Насколько я знаю, нет. Качалов их немного напрягает. Хотя соседи утверждают, что в квартиру он не заходил. Ничего, указывающего на него, внутри не нашли. И на кого-то другого, кстати, тоже. Поэтому и суицид. Давай, котенок, делись информацией.

— Ладно, пап. Есть один человек. Был на похоронах Юры. Я немного пошарила у Юры в квартире и нашла фотографии, спрятанные в тайнике. Там несколько мужчин. И этот тип тоже. Ну а главное: люди видели, как он общался с Элиной. Фотки сейчас пришлю.