Круговорот наших снов

— Зачем вам со мной играть? Думаю, у вас полно других развлечений. Я не самый интересный объект. К тому же, вы никак не проявлялись. Пока сама на вас не вышла.

— Твои мысли идут не в ту сторону.

— Что это значит? — понемногу начинаю заводиться.

— Я тоже не выбирал эту игру.

— Стало гораздо понятнее, — уже не скрываю издевки.

— В глубине души ты знаешь все ответы. Посто боишься заглянуть.

— Хорошо, пускай, боюсь. Вот и подскажите мне. Раз уж потратили время и пришли сюда.

— Это трудно объяснить. Все предопределено заранее.

— Хотите сказать, мы просто пешки? А играют за нас другие фигуры?

— Не совсем так. Мы и пешки, и игроки одновременно. Но игра существует сама по себе. Она выстраивает обстоятельства. События. Нам ничего не остается, как играть. Но и без нас ее не существует. Без нашего выбора. Мы ей тоже нужны.

— Послушайте, это немного утомительно. Вот эта вся ваша сложная философия. И честно говоря, она меня мало интересует. Можно просто ответить на вопрос: какого черта вам от меня надо?

— Можно. Но это будет слишком скучно.

— И все же? Мне чем скучнее и проще, тем лучше.

— Не наговаривай. Если бы это было так, ты бы никогда со мной не связалась.

— Намекаете, что я ненормальная?

— Не намекаю. Ты ненормальная. Не такая, как все. Поверь, это комплимент. Нормальность = ограниченность. Что интересного в роботе, выполняющем программы? А ненормальность — это выход за рамки. Побег из круговорота. Полет. Дерзость. Сбой программы. Баг. Вирус.

— Эй, я не хочу быть вирусом, — недовольно отзываюсь.

— Ты просто еще не разглядела все преимущества. Скоро поймешь.

— А еще это совсем не так весело, как вы говорите, — вздыхаю.

— За такой дар всегда приходится расплачиваться. По-разному. Но без исключений. Оно того стоит.

— Не уверена. Иногда мне хочется быть как все.

— Это только кажется. Ты быстро заскучаешь.

— Хорошо. Допустим, я согласна хакнуть систему. Что нужно для этого сделать?

— Я уже сказал. Выйти за ее рамки.

— А конкретнее.

— То, что ты сейчас делаешь. Мало кто решился бы на такое. Но результат на лицо. Мы разговариваем.

— Не вижу в этом особой пользы, — ворчу я. — Лучше бы просто сказали, зачем я вам?

— Ты не раз получала ответы в своих снах. Большинство твоих картин — отражение этих ответов. Возможно, ты не понимала их сознанием. Но подсознание подсказывало тебе. И ты рисовала. Вот зачем мне нужны твои картины. Я вижу в них ответы.

— На что?

— На свои вопросы. Вся разница в нас: я понимаю, что это ответы. А ты пока нет.

— Я для вас — проводник туда, где есть ответы? — моя логика пытается нащупать хоть что-то в этих дебрях.

— Нет. Проводник — лишь малая часть. Все остальное поймешь позже. Когда придет время.

— Так отвечают, когда хотят поставить на место. Для этого не стоило тащиться сюда. И вообще отзываться на мое послание. До меня бы и так дошло.

— Мне стало любопытно. А я не люблю отказывать себе в развлечениях. Их у меня немного. Мало что заводит.

— Очень рада побыть для вас развлечением, — бормочу сквозь зубы.

— На твоем месте многие мечтали бы оказаться, — в его голосе явная ирония.

— С радостью предоставлю им эту честь, — не могу не огрызнуться. И тут же получаю:

— Не нужно показывать раздражения. Это слабость.

— Не нужно учить меня, будто я щенок, — отвечаю в тон. — И я не боюсь показаться слабой. Такие, как вы, помешаны на силе и превосходстве. Меня это не греет.

— Не делай поспешные выводы. Ты меня не знаешь.

— Так я и пришла, чтобы хоть немного узнать. Но вы не помогаете.

— Помогаю. Просто не так очевидно.

Снова злюсь от непонятных намеков. Бессмысленного нагромождения слов. И на взводе решаю затронуть другую тему. Гораздо горячей. А ведь не собиралась. По большому счету, у меня даже прикрытия нет. Письмо папа получит только через три часа. А что случится со мной к тому времени, неизвестно. Но слова сами вылетают из рта.

— Это вы подослали ко мне тех парней? В гараже?

— Просто хотел вернуть свою собственность. Тебе ничего не угрожало, — нисколько не смущаясь, подтверждает собеседник.

— Мне так не показалось.

— Я дал четкий приказ. Тебя бы не тронули.

— А Юру? — наверное, я сошла с ума. Если говорю все это в лицо возможному убийце. Точнее, заказчику убийства.

— Твоего бывшего парня? — переспрашивает Тициан. Демонстрируя глубокие познания в моей личной жизни. От чего удивляюсь еще больше. — Тоже не трогали.

— Кто ж тогда его убил? И за что?

— Тебе самой придется найти ответы. Здесь я пас.

— Но вы знаете?

— Возможно, — напускает туману этот тип. И не дает мне ничего определенного.

— Скажите, хотя бы, за что?

— Влез в чужие игры. Такое обходится без последствий только в одном случае. Если умеешь перекраивать правила под себя. А он даже не пытался.

— А моя сестра тоже не туда влезла?

— У тебя слишком много родственников. Надоело о них говорить. Спрашивай о себе. Время заканчивается.