Круговорот парней в природе

– Никуда не уходите, я скоро вернусь!

– Я дождусь вас, – любезно пообещал Бобриков, очередное дежурство которого только началось и, против обыкновения, обещало быть не скучным.

С деятельной помощью Славика, который в свое время служил в погранвойсках и теперь не без удовольствия вспомнил славное армейское прошлое, я построила японцев на плацу, роль которого исполнил внутренний дворик гостиницы, и устроила перекличку.

– Мицуи Хирото!

Одноглазый японец игриво подмигнул мне запятой неповрежденного ока, махнул ручкой и сделал попытку выйти из строя.

– Смир-рно! – зычно гаркнул на него экс-пограничник Славик.

Японец, даром, что не русскоговорящий, команду понял и поспешно вернулся на свое место в шеренге. Я поставила корявый плюсик напротив «Мицуи Хирото» и продолжила ревизию:

– Мисими Хаи!

Японцы молчали.

– Нету Мисими? Нету Хаи? – я пририсовала к началу соответствующей строчки в списке жирный минус и пошла дальше.

Мисими Хаи оказался не единственным, кто блистал своим отсутствием в стройных японских рядах. Собственно, этого надо было ожидать. В списке, который переправил мне Семен, было двенадцать строк – по числу людей в составе иностранной делегации. К сожалению, ему не хватило соображения как-то отметить имена тех японцев, которые благополучно прорвались сквозь снежный кордон вместе с ним и теперь спокойно гуляли по бульварам краевого центра, массово скупая фарфоровых казачков и плетушки из лозы. Поэтому после того, как я провела ревизию своих подопечных, невостребованными остались пять ФИО.

Пока я соображала, что делать дальше, Славик по собственной инициативе попытался проверить у японцев документы, однако сопоставить нарисованные в них красивые иероглифы с исполненными кириллицей строчками нашего списка все равно не смог.

– Вольно! – скомандовала я, распуская строй. – Славик, остаешься за старшего!

– Буду старшиной, – согласился он и тут же погнал озябших японцев к турнику в углу двора.

Под его размеренный счет «Раз, два, три, четыре, пять!» и язвительные комментарии типа «Да не виси ты, как сарделька, подтягивайся!» я вернулась в дом и устремилась прямиком в хозяйскую спальню.

– Зачем пришла? Что тебе тут нужно? – неприветливо встретила меня Рузанна.

Она старательно перестилала белье на большой двуспальной кровати. Определенно, постороннее присутствие при этом действе было неуместным, о чем моя деликатная Нюня не замедлила мне сказать. Однако я была настроена в унисон с наглой Тяпой и в таком состоянии запросто могла втрогнуться в самый интимный процесс. Ничуть не смущаясь близостью разворошенного супружеского ложа, я повернулась спиной к рассерженной Рузанне и схватила телефонную трубку. Старорежимный аппарата Шульцев натужно защелкал, сопровождая каждую цифру набираемого номера сокрушенным клацаньем, и вызвал ко мне Бориса Абрамовича гораздо раньше, чем Сэма Кочерыжкина.

– Ай-ай-ай! – укоризненно заныл Шульц, заглянув в спальню из коридора. – А кто же, вы мне скажите, будет платить за второй междугородный звонок?

Я молча скривила шею, придавила трубку к плечу щекой, освободившимися руками достала бумажник, открыла его и вручила скупердяю очередной стольник.

– У вас две минуты на разговор, не больше! Междугородная телефонная связь такая дорогая, просто ужас! – пряча мою сотню в свой карман, сказал Шульц.

Взамен он извлек из кармана старомодные часы-луковицу, явно намереваясь дотошно хронометрировать мой новый сеанс междугородней телефонной связи.

– Алле-у? – кокетливо мурлыкнул из трубочки женский голос.

Я не стала разбираться, кто из моих беззаботных коллег у телефона, и голосом голодной Бабы-Яги рявкнула:

– Кочерыжкина мне, быстро!

Сэма отловили и доставили к аппарату в рекордные сроки. Он наизусть озвучил мне имена «своих» японцев, и методом исключения мы установили, кто у меня пропал: Такеши Нокамура.

– Кто он такой, этот Нокамура? – спросила я.

– А я почем знаю?! – вызверился Сэм. – Японец он!

Слово «японец» Сэм сказал с очень недобрым чувством и так, словно оно начиналось с буквы «е». Это необычное произношение поставило определение национальной принадлежности господина Нокамуры в один ряд с популярными русскими отглагольными ругательствами.

– Ты вот что, Татьяна! – крайне озабоченно молвил Сэм. – Ты времени не теряй, дуй в милицию и заявляй о пропаже интуриста!

– Так ведь в нашей милиции заявление о пропаже человека принимают только на третьи сутки!

– Смотря какого человека! – не согласился со мной Кочерыжкин. – Скажешь, что исчез иностранец, и пусть только попробуют заикнуться про третьи сутки! Я тут со своей стороны через департамент поднажму, будет команда сверху – начнут искать, как миленькие!

– Отлично.

– А ты держи меня в курсе, Иванова! Выходи на связь каждый час, нет, лучше каждые полчаса!

Я покосилась на Бориса Абрамовича, который с озабоченным лицом следил на бегом по циферблату секундной стрелки, и проворчала:

– Тут такая связь – по стольнику за полчаса!