Круговорот парней в природе

Следуя в туалет, уставший до одури и ко всему безразличный немой идиот мимоходом увидел на доске в коридоре листок с объявлением о поиске Такеши Нокамуры. Сильно увеличенное, мутное и слишком зачерненное фото пропавшего являло взорам широкую, как блин, узкоглазую физиономию с недоброй ухмылкой типичного монголо-татарского захватчика. Умудренные жизненным опытом новороссийские милиционеры не возлагали особых надежд на эту пугающую гравюру, так как в одной только Китайской Народной Республике нашлась бы сотня-другая миллионов граждан вполне подходящей наружности. Зато ФИО к снимку было начертано сразу на двух языках. Немой азиатский идиот, узрев нечитаемый для россиян узор из зайтеливых иероглифов, проявил поразительную живость и прыть. Он схватил в объятия сопровождавшего его дежурного, в паре с ним совершил сальто в полтора оборота, изнемог под тяжестью непосильной ноши и рухнул на пол, но даже там не затих, а продолжал восторженно молотить руками и ногами, плача и кашляя смехом, похожим на лай. Смышленый дежурный расценил эту дикую реакцию совершенно правильно и отрапортовал начальству о том, что японский турист Такеши Нокамура благополучно обнаружен. За неслыханную оперативность в поисках японца полковник Тарасов получил сверху устную благодарность, которая отчасти скомпенсировала нагоняй за нерасторопность в поимке преступника, известного под кличкой Чукча. Таким образом, полковник не лишился должности и погон, а его подчиненные – голов, и УВД причерноморского города перенесло дежурный удар стихии без трагических потерь.

– Это невероятно. Невозможно! Так не бывает! – ошалело бормотала я, незряче глядя на скрипучую факсовую бумажку, которую дежурный сержант Бобриков вручил мне столь торжественно, словно это была грамота, жалующая мне дворянство.

На листе черным по белому были начертаны строки, смысл которых от меня ускользал, ибо немыслимо было принять за правду сообщение, что наша доблестная милиция не только нашла моего пропавшего японца, но и везет его для воссоединения с соотечественниками. Не то чтобы я совсем уж не верила в чудеса (и в возможности служб охраны правопорядка), просто количество чудес на единицу места-времени казалось мне слишком большим. Японец-то мой нашелся за сотню километров от Джубги, в Новороссийске!

В принципе, по хорошей дороге и при наличии скоростного автомобиля высокой проходимости (типа того джипа, под которым я недавно валялась) он вполне мог добраться в Новороссийск за час-полтора, но зачем?! Делегация ведь только вчера выехала из этого самого Новороссийска! И, кстати, дорога нынче утром все еще пребывала в состоянии, далеком от идеального, хотя милицейский «газик» с Нокамура-саном на борту все же сумел пройти перевал.

Впрочем, мы с Тяпой и Нюней единодушно постановили, что не будем ломать нашу общую голову над вопросом, как и зачем Такеши Нокамура драпанул от нас в Новороссийск. Мы сосредоточились на тревожном переживании: а точно ли это наш японец?

– С ментов вполне станется подложить нам свинью и всучить департаменту вместо пропавшего Такеши Нокамуры первого попавшегося косоглазика! – прямо заявила Тяпа, откровенно не верящая в лучшие качества милицейской натуры.

Мы с Нюней промолчали, ибо втайне терзались аналогичными сомнениями.

Полтора часа, проведенные в местном отделении в нетерпеливом ожидании прибытия Такеши Нокамуры с почетным милицейским эскортом, запомнились мне как далеко не лучшее время моей жизни. Сержант Бобриков, посильно защищая честь мундира, проявил благородство и споил мне полтора литра крепчайщего кофе из собственного термоса. Неумеренное потребление бодрящего напитка вызвало у меня сильную тахикардию и повысило нервозность до заоблачных высот. Когда милицейский транспорт подкатил к стертому крылечку отделения, я дергалась, как эпилептик, и тряслась, как отбойный молоток, рискуя проломить ногами ветхую деревянную ступеньку. На моей физиономии последовательно и с большой скоростью сменялись гримасы, более или менее точно представленные древнегреческими театральными масками. Это заметно тревожило и смущало сержанта Бобрикова.

К подконвойному японцу я кинулась, как к родному, но вынуждена была остановиться в паре шагов. Амбре от интуриста было – ой– ой-ой какое! Высокоразвитой цивилизацией от него и не пахло. В богатом букете смешались незабываемые запахи мусорной свалки, запущенного коровника и проходного двора из тех, на входе в которые отчаявшиеся аборигены безуспешно малюют лживую надпись «Туалета нет!». Да и выглядел так называемый Нокамура-сан так, что моя Тяпа уверенно заявила:

– Ну точно, так и есть! Нас обдурили. Разве это культурный японец? Это какой-то эскимосский люмпен, странствующий по святым местам автостопом!

– Вы Такеши Нокамура? – недоверчиво спросила я сомнительного японца.