Круиз для среднего класса

Полистаешь такой артефакт – и, сказать по правде, становится жутковато. Это вам не руссо туристо, составляющий со словарем фразу: «Как найти меховой магазин?». Там были ребята посерьезнее, и дело у них было поставлено круто, сумрачный германский гений учел все вероятные обстоятельства, в том числе лингвистическую адаптацию.

Между прочим, не исключаю, что эта букинистическая редкость очень даже может пригодиться в будущем – как аргумент в исторической дискуссии. Допустим, через пару десятилетий, а то и раньше, кто-нибудь запустит версию о вероломном нападении Советского Союза на Германию в 1941 году, и непременно сыщутся олухи или мерзавцы, которые ее поддержат. А кто-то абсолютно искренне в это поверит. О, наше непредсказуемое прошлое! Вот тогда-то следует извлечь на свет словарь 1942-го года, и сразу станет ясно, кто к кому заявился.

Возвращаясь же в день сегодняшний, замечу, что освоить русский язык тому же европейцу в разы сложнее, чем итальянцу – английский, а французу – немецкий. Наш великий и могучий в придачу невероятно труднодоступный – для всех, кроме нас, которым повезло узнать его с рожденья. Так что перед иностранцами, выучившими русский, как сказал поэт, «только за то, что им разговаривал Ленин», а также по множеству иных причин, я снимаю шляпу и сгибаюсь в поясном поклоне. Потому что это действительно очень круто.

И тем экзотичнее выглядят на их фоне существа, к которым с любезной улыбкой обращаются портье или официант, таксист или продавец, а они испуганно спрашивают друг у друга: «Что он сказал?». Или просто отворачиваются и уходят. Или трясут головой: «О'кей, о'кей», демонстрируя якобы полное понимание.

На самом же деле они (да и я в их числе, чего уж скрывать) демонстрируют демоническую лень. Только ею и ничем иным – ни слабыми лингвистическими способностями, ни отсутствием мотиваций, ни нечеловеческой занятостью – объясняется причина, по которой современный человек не в состоянии справиться хотя бы на уровне бытовой болтовни хотя бы с одним иностранным языком. Вовсе не любовь и голод, а матушка-лень правит миром!

Тем ярче на этом ленивом фоне выглядят антиподы. Автор знаком с одним олигархом, вкалывающим от зари до зари, и, честно говоря, я перестал понимать, что ему нужнее – деньги, которых у него и так полно, или сам трудовой процесс, который он уже давно мог бы прекратить без всякого для себя ущерба. Когда-то, в период первоначального накопления капитала, этот человек держался принятого в его кругу правила: «На фиг тебе язык, если можно нанять переводчика». Сейчас ему под семьдесят, он имеет возможность нанять армию лучших синхронистов, но при этом каждое утро по полтора часа занимается с педагогом английским языком и на ночь читает британские газеты. Какого лешего, спрашивается? А такого, что быть олигархом ему мало, он желает осознавать себя человеком мира и испытывать все преимущества открытого общения, без которого невозможно чувствовать себя свободным.

Никто из нас не знает, в какой момент ему позарез понадобится иностранный язык. Я навсегда усвоил это много лет назад, когда жил в городе Ташкенте. Лето в Узбекистане было огнедышащим, а зимы порой лютыми, и вот именно в студеный зимний вечер мы с приятелем слегка заблудились в районе, куда ходить небезопасно. И вскоре были взяты в кольцо гопкомпанией, состоящей из представителей титульной нации и не испытывающей пиетета к «бледнолицым братьям». Парни заинтересованно оглядывали наши приличные по тем временам пальто, мохеровые шарфы и кроличьи шапки. Рвать когти было бесполезно, отбиваться – опасно: могли проткнуть.

И тогда мой приятель, уроженец Ташкента и по профессии актер, принял позу римского патриция и задвинул короткую, но яркую речь. Она была исполнена на прекрасном узбекском языке с вкраплениями узбекской же ненормативной лексики. Братья, сказал приятель, я вижу, вы хотите раздеть нас и оставить умирать на морозе. Так знайте же, что я живу в Ташкенте двадцать пять лет, моя жена узбечка по имени Зухра, мой сын узбек по имени Фархад (это было чистое вранье), я кушаю плов и манты, всем сердцем люблю узбекский народ и жалею, что сам не родился узбеком. Аллах акбар!

И случилось чудо. Из глаз братвы выкатились и тут же замерзли на щеках слезы. Нас обняли, довели до остановки и усадили в автобус, предварительно согрев портвейном под названием «Хирса», мы ответно растрогались и подарили им дефицитные кожаные перчатки, а приятель пригласил на спектакль «Разбойники», в котором, согласно его аннотации, Фридрих Шиллер поведал о любви германского басмача к узбекской ханум, дочери бая.