Круиз по краю ада

Это было как крик петуха в Вальпургиеву ночь. Кусты сразу перестали качаться. Жуткое наваждение, сковавшее Миру по рукам и ногам, рассеялось.

– Я здесь! – крикнула она в ответ.

– Давай домой! Холодно. Еще простынешь.

На мгновение ей показалось, что это отец. Зовет ее домой, волнуется. Ей стало тепло и хорошо.

– Иду. – Мира встала, уже без страха глядя на неподвижные кусты.

«Рено» одиноко стоял возле ступенек. Девочки и мужчины уже не было. Михалыч ждал Миру у двери. Он утеплился: надел синие спортивные штаны с белыми лампасами, резиновые сапоги и пеструю камуфляжную куртку с капюшоном. В таком виде он больше напоминал рыбака, нежели охранника фирменного теплохода. У его ног кошка лакала молоко из блюдца.

– Я думала, она дикая, – сказала Мира, кивая на кошку.

Та, услышав ее голос, оторвалась от блюдца и подняла мордочку. В глазах был явный укор.

– Кто дикая? Мурка? Нет, она наша, гостиничная. – Михалыч нагнулся и почесал кошку за ухом. Та тут же принялась громко мурчать. – Что тебе в номере не сидится? – пожурил он Миру. – Май на дворе, не лето. Вечера холодные. Только заболеть не хватало.

– Скучно в номере торчать. Тоскливо. – Мира тяжело вздохнула.

– Завтра не до скуки будет. Работы прорва. Только успевай поворачиваться. Так что иди и ложись спать. Тебе нужно хорошенько отдохнуть.

– Ладно. – Мира поднялась на крыльцо и, уже взявшись за ручку двери, заколебалась.

Сказать Михалычу, что за ней кто-то следит? Он, поди, посмеется над ней. Мира решила не говорить. Она вернулась в номер и, следуя наставлениям Михалыча, расстелила постель и легла. Видения больше не преследовали ее, и она спокойно уснула, устроив голову на жесткой подушке и укрывшись тощим потрепанным одеялом.

Глава 10

Ни свет ни заря ее разбудил визгливый голос Лизаветы.

– Вставай, что ли, девка. За работу пора.

Мира с трудом продрала глаза. За окном едва рассветало.

– Сколько времени?

– Четверть шестого.

– Жуть, – обалдела Мира. – Зачем в такую рань?

– Так дел-то сколько. Анька у нас одна работала, напарниц нет. Подымайся давай и дуй на ресепшен. Я тебе все расскажу, что делать.

Лизавета ушла. Мира слезла с постели и, шатаясь, побрела в душ. Прохладная вода немного привела ее в чувство. Все тем же нетвердым шагом она дошла до ресепшена и уставилась на Лизавету невидящим взглядом.

– Значит, так. Идешь в подсобку, она направо в конце коридора. Берешь там ведро, швабру, средство для мытья полов. И моешь три этажа. Целиком, все коридоры и пустые номера. Те, которые заняты, вымоешь после одиннадцати. Да, туалеты не забудь. Для туалетов хлорку возьми. Как помоешь, придешь ко мне. – Лизавета широко зевнула и отхлебнула кофе из стоящего перед ней стаканчика.

– Можно мне тоже кофе? – спросила Мира.

– Отчего ж нельзя? В буфете чайник и банка с растворимым. Поди да сделай себе.

– А где буфет?

– Вот. – Лизавета кивнула на замызганную дверь рядом с входной.

Мира кивнула и потащилась туда, куда ей указали. Банка с кофе оказалась почти пустой. Мира наскребла остатки, кинула их в пожелтевшую чашку и залила кипятком. Получилось отвратительное пойло, которое она от безвыходности выпила. Потом Мира пошла в подсобку, выудила оттуда проржавевшее ведро и допотопную деревянную швабру. Порылась в хозяйственном шкафу и отыскала видавшие виды резиновые перчатки. Намочила тряпку, нацепила ее на палку и принялась намывать коридор.

Нельзя сказать, что Мира была белоручкой. К ним домой приходила убираться два раза в неделю женщина из клининговой компании, Вера Анатольевна. Она делала всю основную работу, а в перерывах между ее визитами чистоту в квартире поддерживали мать и Мира. К их услугам были отличные модернизированные швабры и дорогие средства бытовой химии. Мыть полы с помощью всех этих приспособлений было легче легкого.

Сейчас же уборка казалась Мире пыткой. Найденное в подсобке средство оказалось совершенно бесполезным, тряпка то и дело сползала со швабры, моментально пачкалась, приходилось каждые десять минут менять воду. Прошел час, а Мира помыла лишь коридор и два номера. Ни до остальных номеров, ни до санузла очередь не дошла.

Ей захотелось есть. Желудок ныл от голода. Она оставила тряпку в ведре и вышла в вестибюль. Лизавета так и сидела за стойкой, в руках у нее была новая чашка кофе и гигантский бутерброд с колбасой. Мира почувствовала прилив острой ненависти. Пока она пашет как проклятая, эта кучерявая овца только и делает, что жрет и отдыхает! Мира решительно направилась к буфету.

– Ты куда? – тут же осведомилась Лизавета.

– Завтракать, – отрезала Мира.

От ее смущения и робости не осталось и следа. Надо же, нашли себе бесплатную рабочую силу! Видимо, ее решительный тон произвел на толстуху впечатление.

– Конечно, – мягко произнесла она. – Иди покушай. Яишенку себе пожарь с колбаской. Там в холодильнике все есть.