Круиз "Розовая мечта"

— Да и мы совсем молоды и полны желаний… Как насчет омара? Я жутко голоден.

— Уже час ночи. Поздновато для плотной еды. В любом случае, мне надо переодеться к ужину. — Спохватилась я.

— Избави Бог! не превращай дружескую пирушку в официальную встречу. Посидим по-простому, перекусим…

— Но ты же не кильку в газетке принес и не «Завтрак туриста»… Необходимо соответствовать.

Аркадий взял меня за руку.

— Я знаю, у тебя есть, что надеть. У тебя заботливый муж и хороший ювелир… И я не заблуждаюсь относительно достоинств твоего белья. — Он тяжело вздохнул. — Жизнь многому научила меня.

— Не пойму, Аркадий, ты святоша или бабник? В сущности, я так и не успела разобраться… И вообще мне кажется, что наша давняя встреча какой-то миф, легенда, сон, чепуха. Да ничего, в сущности, не было и нет. Просто два почти незнакомых человека ужинают ночью, а дама демонстрирует дорогое белье, которое так легко снимается…

Он обратил на меня долгий недоумевающий взгляд.

— Ты это про что, Слава? Я должен уйти, извинившись, или проверить тезис о белье?

— Это был тест. Психологический капкан. Из него абсолютно явно следует, что субъект лишен как гипертрофированной обидчивости, так и повышенного сексуального интереса к объекту мемориального значения.

— Не надо, детка. Молодость ушла, мне скоро сорок. Но все, что было в ней — ценность. Потерянная Слава — особая ценность и особая боль. Ты была единственной женщиной в моей жизни, которую я позволил увести у себя из-под носа. С такой занозой не очень просто жить. А, кроме того, что ты скажешь об этом? — Аркадий подошел, поднял меня из кресла, в котором я устроилась с ногами.

— Мы что, будем танцевать?

Он не ответил и крепко прижал меня к себе так, что вопрос о мужских слабостях Аркадия отпал сам собой.

— Как тебе мой ответ, убеждает?

— Не надо! — Я решительно отстранилась, запахнув пеньюар, и вернулась в свое кресло. — Боюсь, что сейчас ворвется Ася и вцепится мне в волосы.

— Ты не этого боишься. — Он налил в бокал вина и протянул его мне. Ну, скажи что-нибудь многозначительное, поучительное, чтобы я потом долго думал.

— Я? У меня ведь только отец и дед грузины.

— Ну разве нам не за что выпить? Тогда пьем за хорошее плавание. Положено пить до дна. Все-таки мы находимся на борту корабля.

Мы выпили Шато-Марго 1972 года, оказавшееся терпким и густым.

— Мне, пожалуйста, еще. За удачу! Она нужна всем — от уличного воришки до президента, а также женихам и замужним дамам. — Я с удовольствием осушила бокал. — Похоже, мне суждено в твоем обществе напиваться. Я ведь тогда, на твоем дне рождения, опьянела впервые в жизни. И в последний…

— Знаю. Но ведь ещё не вечер…

— Ты вообще ведь много про меня знаешь, Аркадий?

— Много. Больше, чем ты предполагаешь. — Он насмешливо показал глазами на мое полупрозрачное одеяние, превратив свое заявление в шутку. — А скажи, Слава, тебе никогда за эти годы не приходило в голову, каков я в постели?.. Молчишь, — значит, приходило… — Он потихоньку потягивал вино, не спуская с меня тяжелеющего взгляда. — А я частенько задумывался, какую отличную женщину мог бы сделать из той девчонки… Ведь я мог оказаться у тебя первым… В ту ночь! 15 августа… и потом…

Я опустила глаза, сообразив, что Аркадий, действительно, знает обо мне больше, чем я могла предположить. Тогда мне и в голову не пришло заикнуться о своей девственности.

— Что ты хочешь, А. Р.? — Спросила я и он не ответил, а только скрипнул зубами.

— Сам не знаю. Может, вот так — овладеть тобой и исчезнуть. Теперь уже — навсегда… Может, просто уйти, если ты сама повиснешь на мне… А, возможно, возможно… Что бы ты сказала, если бы я предложил тебе стать хозяйкой? Хозяйкой всего, что у меня есть?

— Это тест на жадность и, видимо, честность? Ты пьян, Аркадий. Я не продаюсь и, увы, не способна влюбиться заново.

— Но ты все же хотела бы завершить ту нашу последнюю встречу, завершить до конца, правда?

Он опустился у моего кресла и прильнул губами к моей стопе. Руки скользнули вверх, лаская кожу. Мысль о том, что я не зря регулярно избавляюсь от волос на ногах показалась мне смешной. Я откинулась на спинку кресла, ясно осознавая, что совершенно пьяна и безумно рада пьяной безответственности. Ничего особенного не происходит — игривое кокетство, милая шкодливость — и только…

Руки Аркадия ласкали мои бедра, слегка раздвигая их, а голова лежала на моих коленях. Я крепко сжала ноги и вцепилась в густые волнистые волосы.

— Оставь. Не хочу. — Мое колено уперлось в белую крахмальную грудь. Уйди!

В лице Аркадия мелькнула лихая удаль. Подхватив, он резко сдернул меня с кресла на пол и тут же, не давая опомниться, тяжело навалился, прижав к ковру мои руки.

— Значит, тебе нравятся грубые мужчины? Простоватые и трудолюбивые в постели парни? — Он прильнул губами к моей обнажившейся груди и в висках гулко ударил колокол. Все! Случилось…

Я закрыла глаза, затихла. Значит, именно этого я хотела все эти дни. А, может, годы? А, может, все таки, не я, а это загадочное, подвластное своим законам тело?..