Круиз 'Розовая мечта'

- Можешь войти. Надеюсь, ты успела раздеться? - Церемонно взяв меня под руку, Юл распахнул двери комнаты.

- Ой, милый! - Завизжав от восторга, я бросилась к нему на шею.

В центре идеально убранной гостиной красовался стол, накрытый моими любимыми блюдами. А над диваном появился портрет, сделанный фотографом-профессионалом. В полумистическом черно-белом парении линий и бликов угадывалось мое лицо. Лишь глаза - предельно яркие, до очерка каждой ресницы и серебряного свечения радужки, поражали жизнью. Более глубокой и сложной, чем предполагала в себе я сама.

- Знакомься, это Глория.

- Очень красиво. Неужели ты видишь меня такой? Спасибо, Юл. В эту незнакомку нельзя не влюбиться. Боюсь, она будет стоять между нами...

- Что с тобой, Слава? Ты полюбила черный юмор?

- Я полюбила и люблю тебя. Только теперь это получается у меня не очень весело. Если бы ты знал, как я скучаю, мой мальчик...

Мы провели прекрасный вечер, не очень увлекаясь столом. Казалось, и на широкой кровати под атласным пуховиком было все точно так же, как на продавленом диване его бывшей холодной комнаты. Но Юл не шептал "Я не отпущу тебя..." И не грозил забрать меня у Сергея. Он называл меня Глорией. А под конец мягко посоветовал:

- Ты прекрасный специалист, девочка. Ты чуткий, тонкий человек. Подумай, сколько людей нуждаются в твоей помощи?..

- Ты хочешь посоветовать мне пойти на работу?

- Ну, хотя бы до возвращения дочери.

...Соня должна была вернуться на каникулы в начале июня и который раз напоминала мне об обещании посетить её. Девочке так хотелось похвастаться школой, новыми друзьями и местными достопримечательностями, о которых она тараторила мне в долгих телефонных звонках. Писать моя дочь не любила, я тоже. А поездка почему-то все время откладывалась с тех пор, как в моей жизни появился Юл.

И вот на следующий день после юбилея я позвонила директрисе мисс Линде Армстронг, предупредив о своем визите, и заказала в авиакассе билет. Голос почтенной дамы был пропитан английской любезностью с примесью тончайшей чопорности, как торт горьковатым миндальным кремом. А потом позвонила Софка, визжавшая от восторга и сообщившая. что будет встречать меня в аэропорту вместе с родителями своей подружки Памелы.

- Вот увидишь, какие Питчемы клевые - очень светсткие и совсем не заносчивые... Жаль, что ты не умеешь ездить на лошади... - Добавила она, собираясь, очевидно, представить свою мать друзьям во всем блеске.

- Может, прихватить флейту? Я здесь на досуге разучила пару пьес.

- Правда?

- Не дури, девочка. Я не знаю даже, с какой стороны в неё дуют.

И все-таки я постаралсь, чтобы мой внешний вид не разочаровал Софу. Совсем не много вещей, с учетом, что конец апреля там немногим лучше нашего мая! А это значит - хорошее "английское" пальто из песочного ворсистого драпа и несколько костюмов, допускавших перетасовку деталей.

Сергей как-то слишком горячо обнял меня на прощание.

- Скажи дочери, что я очень её люблю. И горжусь. - Потом грустно заглянул мне в глаза. - Ну, что, до встречи, Бубка?

Я хмыкнула:

- Не та тональность. - И с улыбкой, в мажорном духе отрапортовала. Через неделю - на том же месте, господин главнокомандующий!

Глава 28

Чета Питчемов мне сразу понравилась - добродушные, голубоглазые, похожие друг на друга как брат и сестра. Четырнадцатилетняя дочь Питчемов, Памела, была долговязой брюнеткой, преросшей на голову своего отца. Позже Соня шепнула мне, что Мел - приемная дочь, но на это здесь внимания не обращают, хотя лишний раз не акцентируют.

Рядом с памелой Соня казалась крошкой. Тоненькая, белокожая, в развевающейся паутинке прямых светлых волос. Трудно было представить, что "папина дочка" превратится в подобие Сержа - круглощекую крепышку манекенного роста.

Они тараторили всю дорогу, крутя головами, чтобы показать мне какой-то дом, где бывал Шелли, или трактир, знаменитый старейшим вином. Девочки рассказывали о бале в день святого Валентина, на который все явились в вечерних платьях.

- В чем же ты была? - Испугалась я.

- О, Слава, мы постарались приодеть наших красавиц! Это такое удовольствие - наряжать девочек на первый бал! - Глаза толстушки Мэри светились неподдельной радостью. - Мы с Генри привязались к Соне... У нас теперь почти что две дочери и один сын. Ведь мы будем дружить с вами, правда?

- На мне было шикарнейшее платье! Я сама его выбрала в Интсоуне. Мэри только платила. - Доложила Соня, не слишком щепетильная в достижении своих целей. Балованное дитя, но какое очарование юности, неосознанного предчувствия долгой женской судьбы, полной сюрпризов и радостей.