Круиз с миллиардером

Тётя Катя предложила погостить у них с Вильгельмом, пока не приду в себя. И я с радостью согласилась. У меня сейчас просто не было сил, чтобы продолжать войну с Жанной и выслушивать Мишкины упрёки.

Утром я разобрала чемоданы. В них были аккуратно сложены все мои вещи. И то, что покупал мне Джон во время круиза, тоже лежало здесь. Я подавила первый порыв выбросить всё в мусорное ведро. Удержала готовые пролиться слёзы. И решила, что просто это переживу.

Взяла необходимую одежду, остальное прикрыла крышкой. Разберусь с этим позже, когда немного приду в себя.

После завтрака мы отправились покупать мне новый телефон. Думаю, гонорар за последний перевод уже перечислили, и на карте должны быть деньги.

В магазине я выбрала простенький смартфон, чтобы звонил, писал и имел выход в Интернет, большего мне было не нужно.

Я расплатилась картой за покупку, немного волнуясь. Но денег хватило. И я приободрилась, не всё так плохо. Будем жить.

У банкомата я попросила тётю Катю притормозить, чтобы снять немного налички на всякий случай.

На телефон пришла смс с остатком на счёте. Так, сколько у нас там? Сколько-сколько?

Я ещё раз пересчитала нули. А затем ещё раз, чтобы наверняка.

– Тётя Катя, – протянула ей телефон, – я ничего не понимаю. Что это такое?

– Думаю, это оплата услуг сиделки, – улыбнулась она.

– Какая оплата? Я же таки не работала сиделкой, просто отдыхала там, а потом… у нас с ним вообще роман начался…

– Милая, – фрау Шмидт ласково погладила меня по плечу, – мистер Кэлтон позаботился о твоём будущем. Ты можешь начать новую жизнь, где захочешь, и ни в чём не нуждаться.

Если бы всё было так просто. Ведь я нуждалась вовсе не в его деньгах. Я нуждалась в нём самом…

Поэтому приняла твёрдое решение – ни в коем случае не брать этих денег. А, вернувшись домой, первым делом узнать, как их можно вернуть отправителю. Пусть знает, что я гордая и мне ничего от него не нужно. Никаких подачек, пусть на них и можно было купить несколько квартир в моём родном городе.

Спустя какое-то время я остыла. Смирилась. И не без постоянного внушения тёти Кати приняла мысль, что Джона в моей жизни больше не будет. А значит, нужно двигаться дальше. И с деньгами это будет легче, чем без них.

– Я не хочу возвращаться домой, – заявила через два дня. – Меня там никто не ждёт.

Тётя Катя согласно кивнула и поинтересовалась:

– А куда ты хочешь?

– В Питер, – вдруг поняла я, – всегда хотела там жить. Ну или хотя бы побывать. А потом решу, что делать дальше.

На следующий день фрау Шмидт проводила меня в аэропорт, крепко обняла и поцеловала.

– Спасибо вам, тёть Кать, – я с трудом сдерживала слёзы, – за всё спасибо.

– Я хочу, чтобы ты была счастлива, деточка. И чтобы твоя бабушка там, на небесах, была спокойна за тебя.

– Я постараюсь, – улыбнулась ей и отправилась на посадку.

57

Вернувшись в Нью-Йорк, Джон сделал то, что у него лучше всего получалось – с головой погрузился в работу. Но как только он поднимал взгляд, повсюду видел её – в силуэтах проходивших мимо женщин, в их улыбках, повороте головы.

Она была везде, постоянно в его мыслях и не желала хоть на минуту оставить в покое. Ни днём, ни ночью.

Джон, несмотря на все попытки, не мог перестать о ней думать. Он волновался, как она долетела. Переживал, когда узнал, что её телефон не исправен. Он помнил её рассказы о непростых отношениях с братом и его невестой, поэтому тревожился, как она будет жить дальше.

Он подумал, что с деньгами ей будет намного проще устроиться в жизни, и велел перечислить довольно крупную сумму на её счёт.

Пусть у неё всё будет хорошо.

Джон хотел бы её ненавидеть за то, как она поступила с ним, но почему-то не мог.

Раз за разом он возвращался мыслями в тот ужасный вечер и проигрывал в уме произошедшую тогда сцену. Что-то его смущало. Какая-то мелочь, которая не сходилась с общей картиной, выбиваясь из неё. Джон никак не мог её ухватить, и это сводило его с ума.

Озарение случилось утром на улице, когда он выходил из машины, чтобы отправиться в офис. Джон услышал, как вскрикнула девушка, и обернулся. Порыв ветра подхватил подол лёгкой юбки и открыл на обозрение прохожих белоснежные трусики, ярко выделявшиеся на загорелой коже.

И тут Джон понял, что его так смущало. Её трусики. Почему на ней были трусы, если она занималась сексом с Адамом? Он отчётливо помнил белую полоску меж её разведённых ног. И платье, которое она почему-то не сняла. И туфли.

Джон провёл с ней несколько недель, но не заметил склонности оставлять одежду во время занятий любовью. Напротив, она стремилась скорее избавиться от мешавших чувствовать друг друга тряпок.

В три прыжка Кэлтон оказался рядом с машиной, рывком открыл дверцу. Далтон, уже собиравшийся парковаться, удивлённо поднял на него глаза.

– Найди моего мерзавца-сына и заставь его рассказать, что там на самом деле произошло. Делай с ним, что хочешь, подвесь за ноги, лей на него воду, проверь на детекторе лжи, или как там у вас принято, но добейся, чтобы он всё рассказал. Мне нужна исключительно правда, только стопроцентная истина. Ты понял?