Круиз с покойником

В первый момент я подумала, что ослышалась. «Пирамида»? Не может такого быть. Разве корабли так называют?

Я повертела головой в поисках опознавательных знаков яхты. Должно же где-то быть написано название корабля. То, что оно написано сбоку вдоль борта, я, конечно же, знала. Однако когда поднималась по трапу наверх, больше смотрела себе под ноги, дабы не споткнуться и не упасть, и не удосужилась прочитать название. Теперь же я обнаружила его на спасательном круге. Эти крути в большом изобилии были понавешаны вдоль всего борта. И что удивительно, там действительно большими красными буквами было выведено слово «Пирамида». Ни больше, ни меньше. «Пирамида», и все тут. Вот это да!

Я усмехнулась. Ну и названьице. И чего только не придумают эти новые русские.

А капитан тем временем по-военному отдал Борьке честь и поздоровался с ним за руку. Было видно, что ему очень нравится быть капитаном на такой красивой яхте, а Борьке нравилось, что у него есть такой бравый капитан на такой красивой яхте.

Рядом с капитаном, вытянувшись во фрунт, стояли два молоденьких матросика: один — белый, другой — черный (брюнет в смысле) и оба радостно улыбались. И чего это они так радовались? Может, это было их первое плавание?

Форма одежды у матросиков также, как и у капитана, отличалась чрезвычайной оригинальностью и не походила ни на какую другую из виденных мною ранее. Белая с синим, немилосердно расшитая золотым галуном, она скорее походила на мундир улана, чем на современную морскую форменку. Матросики выглядели в ней красиво, но как-то по-маскарадному.

«И кто ж это так постарался? — подумала я. — Кто там у Борьки нынче имиджмейкером? Интересно даже».

А Борька начал знакомить гостей с капитаном.

— Знакомьтесь, знакомьтесь, господа, — пророкотал он своим зычным, чуть хрипловатым голосом. — Станислав Николаевич Вахрушев, капитан корабля и полноправный хозяин на этой вот самой посудине. На ближайшие несколько дней все мы будем его гостями.

Борька, разумеется, сильно покривил душой. Никаким хозяином капитан здесь, конечно же, не был, и это были всего лишь только слова. Но, как говорится, доброе слово и кошке приятно. И капитан в ответ расплылся в широкой улыбке.

— Марьяночка, — дернул меня за руку Фира, — а что, весь этот корабль, правда, Борису Григорьевичу принадлежит?

Он с восторгом осматривался по сторонам и удивленно хлопал рыжими ресницами.

— Правда, — ответила я, — Борису Григорьевичу еще и не то принадлежит. Тебе такое и не снилось.

— Серьезно? — Фира скосил глазки в Борькину сторону. — А почему же тогда Лялечка не выходит за него замуж?

Старик, как всегда, доставал меня своими бесконечными вопросами, и, как всегда, это было не вовремя.

— Фира, отстань, — прошипела я. — Сам у нее спроси.

Я заметила, что жена профессора Соламатина, известная университетская сплетница Евгения Матвеевна Соламатина, уже начала прислушиваться к нашему разговору. А она, если что-нибудь где-нибудь услышит, то все потом вверх дном перевернет, с ног на голову поставит и последствий потом не оберешься. Поэтому лучше было помолчать.

Фира не обиделся и продолжил с удовольствием рассматривать устройство палубы. Все ему было здесь интересно, все нравилось. В свои почти что семьдесят лет Фира не утратил детской любознательности и живо интересовался всем, с чем сталкивала его судьба. А если она, судьба то есть, в какие-то периоды его жизни давала сбои и ни с чем интересным не сталкивала, то Фира не ждал милостей от природы и сам искал приключения на свою, а чаще всего на мою голову. Вот и сейчас: его бы воля, не стал бы он вместе со всеми стоять и вежливо улыбаться капитану, а побежал бы скорее исследовать Борькину яхту, поскольку это ему было гораздо интереснее.

— А откуда... — Фира снова дернул меня за руку и хотел спросить что-то еще, но в это время капитан нашего маленького корабля сделал объявление.

— А сейчас прошу всех пройти свои каюты, — сказал он. — Располагайтесь, обживайтесь, и через час прошу всех в кают-компанию на обед.

Все сразу же засуетились, подхватили свои чемоданы и сумки и собрались уже куда-то бежать, однако не побежали, потому что не знали — куда.

Расселением гостей по каютам должны были заниматься мы с Лялькой.

Гостей вместе со всеми родственниками было двадцать четыре человека, а вместе с Борькиным охранником — так и все двадцать пять. Плюс команда шесть человек. Но их расселять, слава богу, никуда не надо было — их каюты находились внизу.

У капитана и его помощника были персональные каюты. Кок делил каюту с мотористом. Еще одну каюту занимали два матроса, которые, как потом выяснилось, были мастерами на все руки: и уборщиками, и официантами, и помощниками по кухне, короче, всеми теми, кем велят.

В наше распоряжение отводились пятнадцать кают.

С гостями мы разобрались довольно быстро.

Профессоров постарались по возможности разместить наверху — там все-таки хороший вид из окна. Себе, то есть родственникам, оставили низ. Нам и внизу сойдет. Какая разница, с каким видом из окна спать?