Крупнейшее поражение Жукова

Жуков в мемуарах мимоходом упоминает «Марс» в связи со Сталинградской операцией, но умалчивает о кодовом названии. Посвященные «Марсу» несколько абзацев лишь частично приоткрывают истину, причем операция рассматривается как диверсионная, с целью отвлечения немецких резервов от более крупной и значительной Сталинградской. Мнение командующих двух других советских фронтов осталось неизвестным. Генерал Пуркаев не оставил мемуаров, а генерал Конев начал описание событий с удобного момента- января 1943 года. Никто из командиров армий, участвовавших в операции «Марс», не писал воспоминаний. В единственной в своем роде истории 31-й армии, задействованной в операции, этот период пропущен полностью. Отдельные упоминания об операции встречаются в историях корпусов, дивизий и бригад.

Генерал М.Е. Катуков, в дальнейшем — командир 1-й танковой армии, и его соратники, полковники А.Х. Бабаджанян и Д.А. Драгунский, лишь мимоходом поднимают вопрос об операции. Катуков кратко пишет: «25 ноября Калининский и Западный фронты начали операцию подо Ржевом и Сычевкой» (64). Самые подробные из советских мемуаров — воспоминания генералов М.Д. Соломатина и А.Л. Гетмана, а также история 5-го танкового корпуса. Соломатин подробно повествует об участии в операции 1-го механизированного корпуса; книга, изданная в период «хрущевской оттепели», соответствует принятому тогда духу гласности. В мемуарах Гетмана и истории 5-го танкового корпуса (порождениях очередного, горбачевского, периода гласности) описаны конкретные действия 6-го и 5-го танковых корпусов, но не представлен общий контекст операции. Все эти материалы были написаны либо при Хрущеве, либо в конце 80-х годов, когда в моду вошла историческая откровенность. Но, несмотря на скромные усилия этих немногочисленных авторов, подлинная история операции «Марс» так и не появилась в советских публикациях.

Советские и русские историки замалчивали операцию «Марс», а тем временем немецкие материалы живописали историю операции — правда, без упоминания кодового названия, колоссальных масштабов и возможных последствий. То же самое относится и к ранее засекреченным советским документам, хотя большинство деталей операции по-прежнему погребено в архивах. Только в историях немецких дивизий, в оперативных сводках и тысячах подлинных советских архивных документов и материалов Генштаба Советской армии операция «Марс» оживает. Более чем через пятьдесят лет после этих трех недель беспрецедентной бойни наконец-то появилась возможность рассказать о судьбе сотен тысяч сражавшихся и погибших советских и немецких солдат.

«Марс» в галактике операций

Те немногие источники, которые упоминали об операции «Марс» в числе прочих операций, предпринятых Ставкой в конце 1942 года, рассматривали ее исключительно как ловкий отвлекающий маневр. Согласно официальной версии, которой придерживались Жуков и большинство менее высокопоставленных советских военачальников, операция «Марс» была осуществлена в конце ноября и начале декабря, чтобы помешать немецким резервам Центрального фронта усилить немецкие войска на юге Советского Союза. По мнению всех сторонников этой версии, «Марс» внес свой вклад в советскую победу под Сталинградом и уже этим был оправдан. Эти аргументы — в лучшем случае отговорки, в худшем — откровенная ложь. Если судить по временным рамкам, масштабу, размаху, ожиданиям и последствиям, Ставка ставила операцию «Марс» по значимости в один ряд с «Ураном», если не выше его.

Вопреки официальным заявлениям Жукова, планирование операции «Марс» завершилось к 1 октября, а приступить к операции советские войска должны были 12 октября 1942 года. Из-за непогоды и транспортных проблем начало операции перенесли сперва на 28 октября, потом на 25 ноября. Согласно первоначальным планам, «Марс» предстояло завершить до начала «Урана», а последний должен был помешать немецкому командованию устранить урон, нанесенный немецким войскам на направлении Москва-Берлин в стратегически важном центральном секторе. Но как только начало пришлось перенести на ноябрь, Ставка сочла, что «Марс» выиграет благодаря отвлекающему южному (сталинградскому) удару, поскольку оперативные немецкие резервы наверняка будут переброшены из центра на юг России, в регионы, оказавшиеся под угрозой.