Крупнокалиберный укол

В пяти метрах позади пулемета галерея заканчивалась. Рядом был только ход вбок и вверх. Возле него стояло дощатое дверное полотно, облепленное листовым пенопластом, поверх которого, видимо на слой клея, была насыпана земля. Дверь ровно входила в нишу, должна была, по идее, маскировать ее, делать в темноте и даже в полумраке совсем незаметной.

Лесничий осмотрел эту дверь и удовлетворенно хмыкнул. Маскировка была выполнена отлично. Не стой дверь в стороне, проход видно не было бы.

Как раз в тот момент, когда Лесничий подступил к повороту, из бокового выхода шагнул человек с пиалой в руке. Под землей было прохладно, как часто случается в ночной Сирии даже на поверхности земли. Пиала парила. В нее было налито что-то горячее, скорее всего зеленый чай, традиционный здесь.

Лесничий прыгнул вперед, ударил бандита по руке и выплеснул горячий напиток ему в лицо. Тот коротко взвизгнул и затих после резкого и точного удара в челюсть. Бить так, чтобы отключить противника, Лесничий умел очень даже неплохо.

– Это пулеметчик, – сделал вывод Сергей Ильич, освещая фонарем тело, распростертое на земле. – Замерз, бедняга, поднимался наверх за чаем. Но уже не согреется. Да и мерзнуть больше не будет.

Луч фонаря метнулся влево, в проход, и осветил земляные ступени, ведущие вверх. Кто-то работал тут предельно аккуратно, со старанием и, видимо, довольно долго. Эта галерея явно была не новой. Землекопы трудились в ней неторопливо и весьма основательно.

– Прикажи упокоить этого типа, – сказал Лесничий накибу и шагнул на лестницу.

Командир роты сирийского спецназа посветил фонарем в лицо пулеметчику, лежавшему на земле без сознания, отдал какое-то распоряжение командиру взвода, который оказался поблизости, и пошел на лестницу вслед за пятью волкодавами, не пытаясь их обогнать. Он даже не посмотрел, как просвистела в воздухе малая саперная лопатка. Оставлять в живых у себя за спиной вражеского пулеметчика не было ни малейшего смысла.

Все бойцы понимали ситуацию и соблюдали полную тишину. А обстановка была напряженной и опасной. Если кто-то наверху услышит подозрительный звук, то этот тип может просто приподнять крышку люка или открыть дверь, в зависимости от того, как замаскирован вход в галерею. Потом он бросит на лестницу одну за другой пару гранат. Этого хватит на всех тех бойцов, которые поднимаются по ней первыми.

Но волкодавы и сирийские спецназовцы, идущие за ними, умели ходить неслышно. Все они прекрасно понимали опасность своего положения даже без всяких объяснений.

Выслать вперед группу захвата было сложно, поскольку Лесничий не знал, сколько противников находится за выходом. Волкодавы привыкли не считать противников даже в рукопашной схватке, тем не менее Сергей Ильич не хотел рисковать, ставить под сомнение успех всей операции.

Да и не он здесь командовал. Волкодавов, по сути дела, просто взял в состав своей роты накиб Таир Марон. Хотя он и не возражал, когда они составили передовую группу.

Сам он двигался сразу за ними и при этом вспомнил слова, сказанные ему Лесничим в прошлый его приезд в Сирию: «Если ты сам слышишь свои шаги, то и враг может их услышать». Это было, конечно, легким перебором, потому что свои шаги человек обычно не столько слышит, сколько ощущает. Провести тонкую грань между этими понятиями можно не всегда. Не каждый человек на такое способен.

Тем не менее это было то, к чему следовало стремиться. Марон шел позади волкодавов, переставлял ноги с одной ступеньки на другую и прислушивался.

Сирийский офицер не умел проводить грань между звуком и ощущением. Но если бы его шаги было слышно, то Лесничий наверняка сделал бы какой-то предупреждающий жест. А он шагал спокойно. Значит, накиб шел хорошо, правильно.

Лестница не была ни крутой, ни пологой. Идти по ней было не сложно, если не считать того, что бойцам постоянно приходилось пригибаться. Земляной потолок так и просил, чтобы кто-то из них боднул его лбом.

Скоро лестница вывела бойцов на другую, почти такую же, только еще более старую. Стены здесь были укреплены досками, а потолок – деревянными щитами, в нескольких местах имеющими подпорки.

Теперь волкодавам и сирийцам предстояло подниматься по новой лестнице. Накиб Марон догадался, откуда она выходила. Снизу шел легкий запах чего-то кислого. Это был типичный погреб. Точно такие копали жители сирийских деревень для хранения своего немудреного урожая.

Говоря честно, накиб Марон рассчитывал, что лестница выведет их в какой-то дом, где будут находиться противники, на которых непременно потребуется напасть и уничтожить без звука или так же тихо захватить. Хорошо было бы, если бы это оказался бандитский штаб с каким-нибудь командованием. Уничтожение руководителей боевиков – одна из первых, самых важных задач для спецназа сирийской армейской разведки.

Накиб давно уже знал, что многие отряды бандитов держатся только на авторитете своих командиров, на их жесткости и постоянном присмотре. А не станет командиров, боевики разбегутся по домам или перейдут на сторону правительственных войск. Такое уже случалось не раз и не два.