Крупская

Один из английских корреспондентов, приехав в Москву, на вопрос сотрудника НКИД, с кем он хотел бы встретиться, заявил, что ему очень хочется поговорить с "миссис Лениной". И вот он входит в особняк, который занимал Наркомпрос. Везде много народа. Самого различного — женщины-работницы, крестьяне, интеллигенты. Все озабочены и деловиты. Гостя представляют. секретарю Крупской, и она скрывается за дверью кабинета Надежды Константиновны. Возвращается и приглашает корреспондента войти. Он уже приготовил блокнот вечное перо. От стола ему навстречу поднимается немолодая женщина. Протянув ему руку, она по-английски говорит: "Слушаю вас, прошу садиться". Корреспондент с трудом задает вопрос, он старается запечатлеть в памяти необычно скромную внешность жены русского премьер-министра. Англичанин с трудом входит в беседу. Он должен признать, что госпожа Крупская красиво и правильно говорит по-английски. "Мы жили в Лондоне, — спокойно отвечает она на его комплимент. — Так что же вы уже увидели в России и что интересует вас в нашем наркомате?"

Перед корреспондентом была полная достоинства, умная, эрудированная представительница партии, правящей в России.

Корреспондент откланялся, и Надежда Константиновна очень скоро забыла о нем. Он сам наполнил о себе. Однажды, приехав к обеду из Наркомпроса, Надежда Константиновна получила от Владимира Ильича английскую газету. Все подробно описал англичанин: и внешний облик Крупской, и ее кабинет. Рассказал, как и о чем они говорили, и сквозь строчки невольно читалось его удивление этой не укладывающейся в рамки мещанских понятий первой леди России. Слушая статью, Надежда Константиновна смеялась: "Мещанин остается мещанином. Так он ничего и не понял. Жаль потраченного на него времени". Характерно, что самые реакционные издания и самые враждебные по отношению к Советской власти авторы писали о Крупской с уважением, отдавая дань ее заслугам и самоотверженности. В 1924 году в берлинском издательстве "Наши проблемы" вышла книга некоего журналиста Георгия Попова "Стремящимся в Россию". Автор, полурусский-полунемец, посетил Советскую Россию дважды — в 1922 году и в 1923 году — как корреспондент американского газетного синдиката "Hearst-Press" и немецкой "Frankfurter Zeitung". Рассказывая о встречах с видными деятелями партии и государства, Попов пишет о Крупской: "Мне ее характеризовали следующим образом: "Крупская прилежная работница, добрая, скромная женщина, всем существом своим ушедшая в работу, словом — "народница". "Народница" — это прозвание пристало ей как нельзя больше. Ничего в ней нет от "представительности" супруги первого министра, первого сановника Республики".

Попов добился разрешения встретиться с Надеждой Константиновной. К тому времени Наркомпрос размещался в здании на Сретенском бульваре. Подробно описывает автор и обстановку, и публику, и служащих, наполняющих здание. Он разглядывал агитационные плакаты, висящие в приемной, "как вдруг открылась дверь, и вошла пожилая женщина, вся в черном, и несколько минут говорила по телефону. Она держала себя весьма спокойно и уверенно и производила впечатление почтенной бабушки… Когда она удалилась, мне сказали, что это и есть супруга Ленина. Несколько минут спустя я уже сидел перед нею и чувствовал себя так, как если бы я с ней был знаком много лет. На близком расстоянии она казалась гораздо моложе; когда же речь касалась близких ее сердцу предметов, в глазах вспыхивал молодой огонек. Серьезная и вдумчивая, немного застенчивая, в общем симпатичная. При личном общении с ней чувствуешь действительно, что этой женщине все внешнее и "репрезентативное" не по душе. У нее другие интересы". И далее автор пишет, с какой радостью рассказывала Надежда Константиновна об успехах в деле просвещения масс, о новых школах, о том, что делает Советская власть для трудящихся.