Крупская

Однажды ей сообщили, что одного очень толкового и активного библиотечного работника пытались оклеветать. Против нее была начата целая клеветническая кампания. "Когда Надежда Константиновна узнала об этой травле, то вызвала товарища в Москву. Потом уже эта женщина рассказывала, как трудно было ей решиться прийти к Надежде Константиновне: она боялась, что расплачется, ничего не сумеет объяснить. Но вышло совсем иначе: она вошла в кабинет, Надежда Константиновна встала навстречу, протянула ей руку, усадила рядом с собой и первая начала разговор. Она стала рассказывать о В.И. Ленине, о себе, о том, какие в их жизни были тяжелые периоды и как они выходили из них. Такое начало встречи сразу успокоило товарища, ей легко и просто удалось все рассказать, и, что и ее самое удивило, ей перестало казаться теперь страшным все, что с нею произошло. У нее появилась уверенность, что она справится со своей бедой, сумеет доказать свою правоту, вспоминает старый библиотечный работник.

Когда женщина вернулась домой, вероятно, не без вмешательства Крупской клеветник уже был смещен.

Одна из сотрудниц Наркомпроса, Мария Аркадьевна Смушкова, вспоминала о той атмосфере сердечности и доброты, которая установилась во внешкольном отделе, которым руководила Крупская.

"Сотрудников тогда во внешкольном отделе было не так уж мало, но она хорошо всех знала — знала не только как они работают, но и то, как они живут вне работы. Ее чуткость по отношению ко мне глубоко меня потрясла еще в самом начале совместной работы. Как-то раз в конце 1919 года я пришла утром крайне расстроенная: муж и двухлетняя дочь одновременно заболели "испанкой", как называли тогда тяжелую форму гриппа. Уходя на работу, я оставила их в нетопленой квартире, без всякой еды. Естественно, что на работе я была расстроена. Надежда Константиновна, которая вызвала меня к себе для выяснения какого-то вопроса, сразу заметила мое состояние.

— Что с вами, дитя мое? — спросила она.

Вопрос застал врасплох, я не сумела сдержаться и расплакалась. Она не отпустила меня, пока не добилась подробного рассказа, как мы живем, как питаемся и т. п. Прошло несколько дней. Меня вызвали в канцелярию внешкольного отдела и сообщили, что мне с семьей дают комнату на четвертом этаже в здании Наркомпроса. Надежда Константиновна добилась этого сама, без всякой просьбы с моей стороны". И к ней шли с горем и радостью потому, что знали, как близко к сердцу принимает Надежда Константиновна чужую беду, как она искренне радуется человеческому счастью.

"Мы любим ее за то, что она прекрасный товарищ, за ее исключительную чуткость и ее доброту", — писал Анатолий Васильевич Луначарский.

Сотрудники Наркомпроса обращались к Крупской по всем вопросам: тут и общественное, и сугубо личное, совсем сокровенное. И ни одна просьба не оставалась без внимания. Молодая работница как-то пожаловалась ей:

— У меня такое несчастье, очень маленькие дети… Надежда Константиновна от души рассмеялась:

— Какое же это несчастье! Наоборот, это должно доставлять такую радость!..

Молодая мать, смущаясь, рассказала, что дети у нее близнецы, им не хватает немного до трех лет и в детский сад их не берут, а дома оставлять не с кем, хоть работу бросай. Надежда Константиновна успокоила ее и написала на заявлении работницы: "Прошу принять детей-близнецов в детский сад".

Однажды Надежда Константиновна обратила внимание, что инструктор библиотечного коллектора Р.В. Григорьева ходит в дождливую погоду в плохих ботинках. Решила выручить ее, подарить свою вторую пару. На следующий день, придя на работу, Надежда Константиновна вызвала Раису Викторовну, вынула ботинки и сказала:

— Это у меня лишняя пара. Садитесь, меряйте…

Надежда Константиновна очень часто выступала на собраниях, заседаниях перед самой различной аудиторией.

Товарищи ее рассказывали, как тщательно она обдумывала каждую деталь своего выступления. Во время выступлений Крупской всегда стояла чуткая тишина.

"Очень обыкновенные слова говорила Надежда Константиновна, говорила спокойно, без всякого внешнего эффекта, но каждое из этих слов свидетельствовало о том, что она хорошо знает действительность, знает о всех трудностях в нашей работе. Ее слова свидетельствовали также и о глубокой убежденности в силе взявшего в свои руки власть рабочего класса, в возможности общими силами преодолеть все препятствия на пути строительства новой жизни.

— Не бойтесь трудностей, — говорила Надежда Константиновна, — смело, открыто рассказывайте о них рабочим собраниям, и с помощью рабочих всегда будет найден выход из положения.

Что еще было особенного в ее словах? Каждому казалось, что она говорит именно для него, отвечает на его вопросы, рассеивает его сомнения. И в то же время слова Надежды Константиновны сплачивали всех присутствующих в единый коллектив".

ПОСЛЕДНИЕ ДНИ

В начале февраля 1939 года Надежда Константиновна, разбирая утреннюю почту, увидела письмо из Ленинграда от Ольги Яковлевой, с которой она вместе учительствовала в вечерне-воскресной школе за Невской заставой.