Крушение

Через девять часов, когда Джеймс вернулся с работы, руки у меня были местами сбиты, а предплечья были словно обожжены крапивой и саднили, но я выполнила все задания по списку и счастливо поставила жаркое в духовку. Джеймс, кажется, выглядел довольным и сказал, что мы с его матерью непременно поладим и он просто мечтает о том, чтобы мы с ней дали друг другу шанс. Правда в том, что я ее весь день не видела ни разу. Я слышала, как скрипели половицы примерно в девять утра, когда мама Джеймса, видимо, пошла в ванную, но и все. Мне она не показалась ни разу ни на секунду. Ко времени ланча я уже забеспокоилась, что она, возможно, больна, и постучала к ней в дверь, чтобы справиться о ее самочувствии, спросить, не хочет ли она поесть домашнего томатного супа и бутерброд с сыром. Она мне из-за двери ответила железным голосом, что она себя совершенно прекрасно чувствует, а еду я могу оставить на тележке у двери. Я так и сделала, а потом спустилась по лестнице и стала тихо ждать в холле. Спустя пять минут открылась дверь в спальню, на пороге появились ноги, обутые в тапочки, и мама Джеймса закатила тележку внутрь.

Джеймс начал приставать ко мне еще за обедом. Обед его матери я, кстати сказать, снова оставила у двери ее спальни. Джеймс затащил меня в спальню и бросил на кровать. Я взвизгнула, когда он сорвал с меня одежду и уткнулся лицом между моих грудей. Но он тут же заставил меня замолчать, положив мне руку на рот. Так он эту руку и держал, не отпуская.

– Тихо-тихо, – шептал он. – Мы же не хотим, чтобы мама нас услышала?

Я только хотела ответить, как он рывком стянул мои панталоны и вошел в меня. Причем так жестко, что я стала биться головой о спинку кровати. Я выдохнула от легкого шока и удовольствия.

Джеймс убрал руку с моего рта.

– Или все же хотим, чтобы нас слышали?

И снова вошел в меня.

После всего, когда мы лежали друг у друга в объятиях, потные и довольные, он убрал с моего лица волосы.

– Ты даже не представляешь, как сильно я по тебе соскучился, как мне не хватало секса с тобой, когда мы были порознь.

– И мне тоже. – Я провела рукой по его волосатой груди и намотала на палец несколько кудряшек. – Это было пыткой, – он поцеловал мою макушку, – лежать в постели одной, представляя, как ты тоже здесь лежишь, не имея возможности дотронуться до тебя.

– Понимаю.

Он взял меня за подбородок так, чтобы я смотрела прямо ему в глаза.

– Ты ласкала себя? Пока мы были врозь? Ты маструбировала, думая обо мне?

Я отвернулась, потрясенная.