Крушение

Трогаюсь, выезжаю на Вестерн-роуд под какофонию автомобильных гудков и двигаюсь по направлению к Кингс-роуд, несусь по набережной, проезжаю мимо мэрии и дальше – по направлению к Роттингдин. Я еду не разбирая дороги, и мне, признаться, все равно.

Еду до тех пор, пока не оказываюсь на парковке отеля «Даунс» в Вудингдин, выключаю мотор, меня трясет, так я перенервничала. Милли тоже начинает нервничать, когда я стучу зубами, но я ничего не могу с собой поделать, просто таращусь стеклянными глазами на море и жду, когда дрожь и волнение пройдут сами собой.

После пяти минут пытки, возможно – десяти минут, жуткие конвульсии стихают до тихой дрожи, потом совсем исчезают. Я откидываюсь в кресле.

Джеймс знает, где я живу.

Открытка, тапочки, их еще можно было объяснить как простые ошибки, кто-то доставил не по назначению, и все, забыл написать имя на почтовой упаковке, при отправке опечатался в одной букве, и эта оплошность привела к тому, что посылку доставили не по адресу. Но как объяснить появление лепрекона? Это уже была не ошибка. Он хочет, чтобы я знала: он меня нашел. И если он за мной следил, то знает, что Брайана нет дома, что я совсем одна.

Снова начинают дрожать руки, пока я лезу в сумку за мобильником. Палец плохо слушается, я вожу им по экрану, наконец, нахожу нужную иконку и печатаю

9…9…

Перестаю трогать экран. Если позвоню в полицию, они решат, что у меня очередной приступ, и позвонят доктору. Так было в последний раз. Мне не стоило им тогда звонить. Я ведь действительно была больна. Почему бы еще я тогда решила, что Джеймс живет в тени сада и посылает мне зашифрованные послания в виде мокрого белья на веревках и мертвых птиц?

Два раза нажав девятку, я стерла набранный номер.

Вместо полиции решила позвонить Брайану. Дозвонилась.

– Привет, – говорит отрывисто, словно спешит.

– Брайан, это я. Послушай…

– Нет, это ты послушай, Сью. Я вчера говорил серьезно. Ты или пойдешь к врачу, или нашему браку конец.

– Но Брайан, случилось нечто ужас…

– Ты пойдешь к доктору, Сью?

– Нет, ты послушай…

– Тогда нам не о чем говорить.

Брайан положил трубку.

Я снова набрала номер мужа. На этот раз сразу включилась голосовая почта.

– Брайан, это снова Сью. – Делаю паузу, чтобы справиться с дыханием. – Знаю, что ты злишься, но это важно. Действительно важно. Прошу тебя, приезжай домой как можно быстрее. Когда я вернулась из больницы этим утром, я… нет, погоди… мне сначала нужно тебе кое о чем сказать. Прости меня, пожалуйста. Мне так жаль, так жаль тех слов, которые я тебе сказала вчера вечером. Кейша объяснила, почему Шарлотта послала ей эсэмэску, в которой написала, что ты извращенец. И… слушай, как-то неправильно начинать извиняться с этого…

– Чтобы сохранить это сообщение, нажмите 1. Чтобы оставить новое сообщение, нажмите 2. Завершить звонок, нажмите 3.

2… 2… 2… Я набираю номер. Что случилось? Почему не могу сохранить сообщение?

– Привет, Брайан, это снова Сью. Пыталась оставить тебе сообщение, но оно сорвалось, и я не уверена, что ты его получил, поэтому на сей раз буду краткой. Мне стыдно за вчерашнее, прости меня. То, что я сказала тебе, было ужасным. Даже хуже, чем ужасным. Меня нельзя простить, и я не виню тебя за то, что ты ушел. Я плохо соображала, потому что Джеймс…

– Чтобы сохранить это сообщение, нажмите 1. Чтобы оставить новое сообщение, нажмите 2. Завершить звонок, нажмите 3.

Я нажала тройку. Робот замолчал в ту же секунду. Как-то нехорошо. Придется ждать, пока Брайан вернется домой. Пялюсь на телефон. Кому еще могу позвонить? Понятно, что не маме. Не могу просить Оливера вернуться со мной домой, потому что он уже в Лейстере, и, кроме всего прочего, я бы никогда не рискнула безопасностью Оливера. Не могу никем рисковать.

Ложусь головой на руль и закрываю глаза. Не знаю, как долго я так лежу, но когда Милли начинает тыкаться носом мне в руку и подвывать, я открываю глаза и выпрямляюсь.

– Все хорошо, девочка моя. – Треплю ее по лохматой голове. – Знаю, чем мы займемся…

* * *

Среда, 20 декабря 1990

Чуяло мое сердце, что так хорошо, как нам было в Праге, не может продолжаться долго. Мы с Джеймсом оказались как бы в блаженном пузыре, защищенные ото всех и вся. И я знала, что Джеймс обязательно должен будет все испортить.