Крушение

Амина едва заметно скривилась. Она словно жила в двух мирах: в одном — люди почивали на лаврах своих гнусных побед, принуждая слабых к безвозмездному труду; в другом — людей не считали за личностей, просто скот, годный лишь для тяжелого труда. Днем она сама была бизнес-леди, женщиной со стальной хваткой, которую невозможно разжалобить или переманить на свою сторону взяткой. Ночью она была точно такой же, только в отношении рабов.

— Ты еще тут, Амина? — вторгся в ее мысли мужской голос. — Тебе что-то не нравится в наших партнерах?

— Нет, все с ними отлично. Я… просто не хочу сегодня никуда ехать.

— Для этого есть серьезные причины? — спросил Вергилий и пристально посмотрел на нее. — Плохо себя чувствуешь? Что-то болит?

— Нет, нет, с моим самочувствием все в порядке. Я хотела провести этот день со своим новым рабом.

— С Тернером?

— Да.

— Что же в нем так тебя привлекло?

— Сначала расскажи мне об этом ты, что в этом парне есть настолько ценное для нас, что ты устроил для него ловушку, Вер?

Мужчина встал из-за стола и приблизился к девушке. Ему все это не нравилось. Она никогда не проявляла столько внимания к рабам. Он начал сомневаться в правильности своего решения отдать Тернера ей.

— Ты задаешь странные вопросы, Амина. Он — хороший боец, чья сила пригодится при постройке новых объектов.

— Я чувствую, что ты скрываешь нечто важное от меня!

— Даже если и так, — прошипел Вергилий, наклоняясь к ее красивому лицу. — Ты знаешь только то, что тебе положено знать. Не забыла об этом?

— Забыла, прости, — Амина склонила перед ним голову.

— Можешь быть свободна. Игры с рабами — только в свободное от работы время.

— Как скажешь, — произнесла она и направилась к выходу, думая только об одном, подчиняя все свое существо лишь одной мысли.

О том, как она ненавидела его! Дверь за Аминой с громким эхом захлопнулась. Мужчина смотрел ей вслед с нарастающей паникой и злостью. Он может пожалеть о своем решении, сильно пожалеть, если так случится, что гребаный Дрейк Тернер отнимет у него еще и Амину!

***

Дрейк висел на цепях, ощущая тяжесть и скованность во всем теле. Мышцы спины и рук болели, устав быть растянутыми гребаными цепями! Вокруг стояла гробовая тишина, но его слух мог уловить слабое дыхание, иногда — сопение, и какое-то кряхтение. В этой тюрьме был кто-то еще, и неизвестность, которая находилась буквально в метре от него, пугала больше, чем варвары, заковавшие его здесь.

Он уже всю голову сломал, размышляя, анализируя, пытаясь понять и вспомнить, что произошло. Это оказалось нелегким делом. Поскольку на его разум постоянно воздействовали дротиком с ядом, выудить хоть что-то из памяти не представлялось возможным для него сейчас. События обрывками проносились в голове, но цельная картинка никак не хотела складываться, чтобы пояснить хоть немного происходящее.

«Дядя Дрейк, наши бойцы ведь выиграют, правда?» — снова в голове Дрейка раздался голос Рея.

Лица и имена до сих пор оставались размытыми пятнами в его сознании, только волчонка Рея он помнил кристально ясно. Наверное, сказывались родственные узы с семьей Картера. Но какие бойцы, и что они должно были выиграть? Дрейк помнил лес и доверенных ему волчат. Скорее всего, они тренировались в лесу, больше не было причин вести туда целую ораву детей. Что же тогда спровоцировало его уйти от них, и пострадал ли кто-нибудь еще?

Мужчина дернулся на цепях от мысли о том, что его крестный сын Рей мог тоже быть в этих землях. Он никогда себе не простит своей неосторожности и неосмотрительности, если волчонок тоже попал в беду из-за него! Как он мог быть настолько глупым и рассеянным, чтобы не учуять опасность? Как они смогли поймать его в ловушку?

Устав без конца думать, Дрейк решил попытаться наладить контакт с призрачными жителями подземелья:

— Может, поговорим? В этой тишине можно сойти с ума.

Стражи действовали быстро, медлить они не умели. Тишину разрезал громкий вздох Дрейка, когда плеть коснулась его спины. Господи, хоть бы волк ожил, хоть бы эта красивая сука с нутром Дьяволицы забыла один раз вколоть ему яд. Он бы посеял смерть и хаос в этих адских землях!

— Рабам запрещено говорить! — точно гром разнесся по пещере голос стража.

— Иди нах*й! Я — не раб! — срывая голос, закричал Дрейк.

Он будет кричать о том, что не раб, до последнего вздоха, до конца, пока его сердце не перестанет биться. Он никогда не признает себя рабом ни этой обманчиво красивой мегеры, ни чокнутого Вергилия, ничьим рабом! Никогда! Ни за что на свете!