Крушение

– В принципе… оно уже в целом подготовлено, доктор. Если вы не возражаете.

– Против чего?

Дерек Шерман встал.

– Пожалуйста, ступайте за мной.

Глава 45

Морин Болт сидела в своей полутемной гостиной, с сигаретой в одной руке и напитком янтарного цвета в другой.

– Чуть рановато, – она с робкой улыбкой приподняла бокал, – но сами понимаете…

В голосе уже нет былого энтузиазма. Даже некоторая тревожность.

– Все хорошо, тетя, – успокоил ее Дерек Шерман.

Она поставила бокал, подошла к портьерам, драпирующим заднюю стену, и потянула за шнур, открывая застекленную створчатую дверь. Комнату залил солнечный свет, от которого я невольно сощурился.

Двор за стеклом представлял собой цементную плоскость в четверть акра; огражденный бассейн, прямоугольник газона. Одинокое абрикосовое дерево, по виду старое-престарое. Сосны, что высились над домом, принадлежали соседнему участку.

Открытое пространство, прятать нечего.

За пластиковым столом посреди двора сидел Овидий и что-то рисовал в альбоме.

Его отец, открыв дверь, окликнул:

– Эгей! Глянь, кто пришел!

Мальчик поднял глаза.

Для своих одиннадцати все еще мелковат, но черты лица упрочились, оформившись в портрет человека, которым он со временем станет. В пять лет Овидий носил длинные волосы. Теперь они были подстрижены и причесаны набок, как у Дерека. Одет тоже как Дерек: черное поло, джинсы, замшевые туфли с чистыми белыми подошвами. Нынешние дети не связаны с часами, проводя свою жизнь и досуг в смартфонах. Однако этот мальчуган носил наручные часы.

– Привет, Овидий, – сказал я.

– Привет, – ответил он с мимолетной улыбкой.

Рисунок в альбоме для эскизов был нарисован мастерски – с передачей тонов и полутонов, четкими карандашными штрихами. Автомобиль. Точнее, его фантазийный образ на основе тестостерона и мотивов ретро: парящие крылья, хвост обтекаемой формы, по бокам стелется пламя, а сзади из пушечных выхлопных труб рвется дым. Типичная фантазия мальчишки, но поднятая талантом гораздо выше среднего.

– Это потрясающе, – сказал я.

– Он сейчас весь в машинах, – с гордостью сообщил Дерек Шерман. – Мой «Порше» водит с закрытыми глазами. Думаем посетить с ним автомобильную студию в «Кэл артс». Там готовят лучших дизайнеров.

Глаза у мальчика радостно расширились, а уголки губ приподнялись.

– Можно мне присесть? – спросил я.

– Конечно. – Секундная пауза. – Только можно я буду дальше рисовать?

– Еще бы. Если б у меня так получалось, я бы ни за что не останавливался.

Он изучил свое творение, начал заполнять пространства. А затем перевернул лист и начал другой рисунок, на этот раз крупный и помпезный – идеальное исполнение нового «Роллс-Ройс Фантом».

На протяжении следующего часа Овидий увлеченно рисовал, а я просто сидел и смотрел с благодушным удовольствием. Когда поднялся уходить, он кивнул, как будто мой выход был заранее запланирован. Положив карандаш, пожал мне руку и снова обратился к своему творчеству.

Я чувствовал себя лучше, чем за долгое-долгое время.

Домой я приехал в желании поговорить с Робин. Неважно о чем, просто так. Меня ждала записка: «В магазин, скоро вернусь».

Я заварил кофе, проверил сообщения. Пара новых ходатайств на опекунство; семьи продолжали распадаться, и занятости мне последнее время прибавилось.

Одно сообщение было иного рода: звонок от доктора Салли Абрамсон, с неизвестным мне кодом города. С Салли мы вместе стажировались в Лэнгли-Портере. Она тоже знала Лу Шермана. Еще одно откровение? Увязка с делом, в котором еще предстоит разобраться?

Я набрал указанный номер.

– Алекс, спасибо, что так быстро отзвонился. Как у тебя в целом?

– Да все хорошо. А у тебя?

– Грех жаловаться: четверо ребят, универ Вашингтона, нас с Диком недавно бессрочно закрепили на кафедре.

– Класс. Так в чем дело?

– А вот в чем. Я тут консультирую по линии правительства. Национальный институт здоровья, службы здравоохранения, в основном грантовые программы. И меня попросили взглянуть на проект, территориально в твоей лесной глуши; я только что закончила просмотр их резюме. В их списке ты значишься как «клинический партнер» и некто, кто может замолвить за них словечко. Что мне немного… В общем, пишет довольно фамильярно некая…

– Стоп. Цитирую по памяти. Кристин Дойл-Маслоу, проект по поведенческой и аффективной реинтеграции и услуг округа Лос-Анджелес. Так? – спросил я.

– Ого… Так ты в курсе. Ну и каково твое мнение о ней?

Я безудержно расхохотался. И хохотал довольно долго.

А когда наконец перестал, Салли сказала:

– Я надеялась, что ты именно так и отреагируешь.