Крушение

—  Что может быть лучше, чем прогулка с внуками в Альпах? Хорошо, я позвоню.

—  Прогулка с детьми в Альпах – наверное, лучший отдых после всего, что ты нам с матерью устроил, —  пробурчал Север, не отрывая взгляда от дороги.

Энрики с отцом ехали в аэропорт, где их уже дожидалась Марта.

— Перестань, папа, — примирительно сказал Энрики, искоса поглядывая на ястребиный профиль отца. — Вы будете жить в том же отеле и в тех же апартаментах, что и тридцать лет назад. Нахлынут воспоминания... — Энрики закатил глаза. — А ваш предусмотрительный сын — я имею в виду себя — заказал вам ужин в самом лучшем ресторане Зальцбурга и даже не забыл про твое любимое вино. «Петрусь» шестьдесят третьего года, не так ли? Свечи, цветы... Будет прекрасная романтическая поездка.

— Пора романтических отношений, к сожалению, миновала.

— Да брось, папа. Вы еще достаточно молоды, полны сил...

_ Оставь, Энрики, — недовольно поморщился Сезар. — Лучше постарайся выполнить мою просьбу; найди брата и отправь его к нам. Надеюсь, что подыщу ему в Швейцарии отличную клинику для таких, как он.

Энрики оставил шутливый тон:

—  В Бразилии они тоже есть. Проблема в другом: Гильерми не желает лечиться... Не желает мириться. —  Энрики задумался и набрал по мобильному номер: —  Алло! Вилма, ты меня слышишь?

Сезар через силу улыбнулся.

—  Пора романтических отношений миновала…

Энрики в сердцах бухнул трубку и чертыхнулся:

—  Хочет встретиться со мной на нейтральной территории. «Моя мама не желает тебя видеть». Врет все! Не хочет, чтобы я встречался с детьми. Но это и мои дети тоже.

В аэропорту на них налетела возбужденная Марта: Александр не звонил, не появлялся, а до отлета остался всего час с небольшим.

—  Не хватало, чтобы и этот сынок еще что-нибудь выкинул. — Сезар не мог скрыть своего раздражения. – Пойду куплю выпить.

Энрики посмотрел вслед отцу и перевел взгляд на мать. Марта выглядела не лучшим образом. Накопившаяся усталость, постоянные нервотрепки ослабили ее душевные силы. Бесконечное терпение Марты иссякало. Теперь она реже плакала — слезы уступили место резкой нетерпимости. И на раздражительность мужа, которую раньше легко пропускала мимо ушей, отвечала тем же. Энрики смотрел на быстрое движение ее пальцев, перелистывающих страницы «Style», на поджатые губы, нахмуренные брови, и сомнение вкрадывалось в его душу: может, зря он затеял эту совместную поездку? Слишком тесным кольцом их окружили горести, а они нуждаются в положительных эмоциях, идущих друг от друга. «Горести сближают!» — так говорит тот, кто не испытал радости. Энрики сладко зажмурился и совершенно некстати стал думать о Вере.

Голос Марты быстро вернул его на безгрешную, по сравнению с постелью любовницы, землю.

—  Вот, полюбуйся. – Резкий голос Марты заставил его вздрогнуть и распрощаться с грезами. Она кинула ему в руки журнал и ткнула пальцем в фото улыбающейся женщины. —  Смотри!

Энрики послушно посмотрел и даже прочитал подпись: «Лусия Праду».

—  Я, кажется, ее знаю, —  Энрики вернул журнал матери.

Марта снова впилась глазами в фото:

—  Вот с ней бы твой отец с удовольствием провел медовый месяц хоть в Зальцбурге, хоть на Луне! — Марта отшвырнула журнал.

Энрики сел рядом и обнял ее.

— Я помню эту историю, мама. Кажется, у них был роман, когда я был маленький. Более четверти века прошло. Это смешно. Роман! Даже думать забудь...

К ним приближался Сезар, и Энрики замолчал. Толедо сел на диван рядом с Мартой и автоматически взял журнал, открытый на той самой странице. Лидо Сезара медленно стало меняться... Он сидел, не двигаясь, и все смотрел и смотрел на улыбающееся глянцевое лицо.

Марта поднялась и не замеченная Сезаром направилась в сторону туалета.

— Ты сильно ее любил? — неожиданно для себя спросил Энрики.

Объявили рейс на Рио, но Энрики стоял и выжидательно смотрел на отца.

Сезар, не отрывая глаз от страницы, тихо сказал:

— Ты лучше иди, Энрики. А то опоздаешь. Опознаешь...

«Господи, хоть бы эта поездка сблизила их, — пронеслось в голове Энрики. — Они ведь как чужие».

Анжела чувствовала себя обманутой дурой. Она плюхнулась на диван, устало оглядела рабочий стол, заваленный бумагами, и тихо выругалась. «Сезар отдыхает в Зальцбурге, Энрики мирится с Вилмой в Рио, а все проблемы Центра камнем лежат на моих плечах».

Она вспомнила, как недавно ее вызвала охрана, чтобы разобраться с какой-то темной личностью, пытавшейся устроиться к ним на работу. Задержанный показался ей просто несчастным забулдыгой, и она распорядилась отпустить его. К ее изумлению, он явился на следующий день прямо к ней в приемную и стал умолять ее о работе в Центре. Так и заявил: «Нельзя ли через вас устроиться на работу?» Анжела набрала номер Энрики, и, чертыхнувшись, бросила трубку: Энрики в своем репертуаре – отключил телефон.