Крушение антисоветского подполья в СССР. Том 2

В июле 1923 г. А. П. Федоров под фамилией Мухина выехал в Париж и встретился там непосредственно с Савинковым. Он сообщил ему, что ввиду разногласий по некоторым вопросам в «организации» назревает кризис, и намекнул, что эти разногласия может ликвидировать только такой опытный деятель, как Савинков.

Но осторожный Савинков решил еще раз проверить реальность существования «московской организации» и дал соответствующие указания отправляющемуся в Советский Союз своему ближайшему помощнику полковнику С. Э. Павловскому. В сентябре 1923 г. после ряда бандитских похождений вблизи границы тот прибыл в Москву и явился на квартиру к Шешене. Вел он себя агрессивно, был крайне опасен, и ОГПУ решило арестовать его.

Попав в чекистскую «ловушку», Павловский, чтобы заслужить снисхождение при рассмотрении дела о его кровавых преступлениях, изъявил согласие оказать помощь ОГПУ. Чекисты включили в «игру» и Павловского. По заданию ОГПУ в письмах к савинковским деятелям за границу он подтвердил существование «московской организации», ее жизнеспособность, а в письме к Савинкову высказал мнение о необходимости его приезда в Москву[21].

Операция закончилась тем, что Савинков со своими ближайшими помощниками А. А. Дикгоф-Деренталем и его женой, а также Фомичевым 15 августа 1924 г. «нелегально» перешел польскую границу и, встреченный работниками ОГПУ, 16 августа был арестован в Минске[22].

Преступления Бориса Савинкова были хорошо известны. Органы государственной безопасности в течение 1921–1923 гг. ликвидировали западный областной комитет «Народного союза защиты родины и свободы» и его местные группы общей численностью свыше 300 человек; несколько ячеек «Союза» на территории Петроградского военного округа; 23 савинковские резидентуры в Москве, Самаре, Саратове, Харькове, Киеве, Туле, Одессе. Было проведено несколько крупных судебных процессов над савинковцами. Наиболее важные из них: «Дело 44-х», рассмотренное в августе 1921 г. революционным трибуналом Западного края в Минске; «Дело 12-ти», рассмотренное в июле 1922 г. Петроградским военным трибуналом; «Дело 43-х», рассмотренное 16–25 июня 1924 г. Военной коллегией Верховного Суда СССР. Эти судебные процессы разоблачили Савинкова как агента, состоявшего на содержании у разведок империалистических государств.

Савинков не отрицал этих обвинений. Он рассказал, как постепенно убеждался в том, что белое движение направлено против народа, а иностранные империалисты, поддерживая и финансируя русскую контрреволюцию, преследуют свои собственные цели, не соответствующие интересам России. Савинков признал, что он и руководимые им организации с 1918 г. состояли на содержании иностранных империалистических держав; что в 1920–1923 гг. он снабжал разведывательные органы Франции и Польши шпионскими сведениями о Советской России за вознаграждение.

27 августа 1924 г. Б. В. Савинков предстал перед Военной коллегией Верховного Суда СССР. Судебный процесс по делу Савинкова разоблачил подрывную антисоветскую деятельность международных империалистов. В частности, он подтвердил их участие в организации ярославского мятежа 1918 г.

Пойманный в 1922 г. советскими органами государственной безопасности, руководитель ярославского восстания А. П. Перхуров рассказал, что восстание было предпринято по соглашению с представителями французских кругов и в расчете на помощь со стороны предполагаемого десанта «союзников». Перхуров писал, что, по полученным им от Савинкова сведениям, союзники категорически обещали не позже как через 4 дня после начала восстания высадить десант в Архангельске и двинуть его через Волгу на Ярославль.

В том же 1922 г. на процессе правых эсеров бывший сотрудник французского генерального консульства Рене Маршан рассказал о некоторых деталях истории ярославского мятежа: «Савинков обратился через Готье (сотрудника французского консульства, поддерживавшего отношения с Савинковым. — Д. Г.) к французскому послу с просьбой о необходимости увеличения кредита ассигнований его организации, и Нулапс, который был чрезвычайно скуп, отказал. Когда Савинков стал настаивать, Нуланс через Готье сказал: «Передайте ему, что, пока он не докажет наконец, что он, по крайней мере, имеет где-нибудь людей, способных идти в бой, я ему больше ни одного су не дам…» Савинков, увидев, что нет возможности получать дальше кредиты, через Готье просил передать французскому послу, что он может сейчас выступить в двух городах: или в Калуге, или в Ярославле, по приказанию французского посла и по его выбору. Нуланс передал через Готье, что он выбирает Ярославль. На основании этого торга (я не могу назвать иначе) Савинков по приказу французского посла поднял ярославское восстание».