Крушение империи

Всех хуже была подача первой помощи у военного ведомства: не было ни повозок, ни лошадей, ни перевязочных средств, а между тем другие организации вперед не пускались. Не было другого выхода, как довести все это до сведения в. к. Николая Николаевича Я отправил ему письмо, в котором указывал на следующее: всеобщий патриотический подъем вызвал к жизни целый ряд добровольных санитарных организаций. Но эти добровольные организации становятся как бы на дороге пресловутым начинаниям военно-санитарного ведомства с Евдокимовым во главе. Чувствуя, что добровольные организации значительно выше по своим качествам, но не желая в этом сознаться, он принимает давно излюбленный прием проволочек, задержек и тормозов. Между тем, раненые ждать не могут, их надо перевязывать и лечить, надо снабжать наступающие в боевой линии части войск летучими отрядами и перевязочными средствами. Терять времени невозможно.

Так как соглашения между военно-санитарным ведомством и добровольческими организациями быть не может, то необходимо возглавить всю санитарную часть армии и тыла одним лицом с диктаторскими правами, которому и поручить привести дело в надлежащий порядок.

Одновременно я поехал к императрице Марии Феодоровне на Елагин остров и рассказал ей, как обстоит дело. Она пришла в ужас.

— Скажите мне, что же нужно сделать? — спросила императрица.

Я посоветовал послать телеграмму Николаю Николаевичу с просьбой заставить начальника военно-санитарной части Евдокимова упорядочить дело и приказать ему допускать к делу организации Красного Креста, которые он систематически отстранял от работы на фронте. Императрица тотчас попросила от ее имени написать телеграмму. В результате предпринятых шагов была получена от в.к. Николая Николаевича телеграмма, а затем письмо, в котором он извещал, что вполне согласен с председателем Думы и что примет меры. Вскоре после этого Евдокимов был вызван в Ставку, а затем верховным начальником санитарно-эвакуационной части был назначен принц Александр Петрович Ольденбургский[98] с диктаторскими правами.

В. к. Николай Николаевич писал мне, что на удалении Евдокимова он давно настаивал, но его не удалили, потому что он пользовался расположением Сухомлинова и императрицы Александры Федоровны, которые убедили государя оставить его на месте. Говорили, что императрица Александра Федоровна настаивала на этом только потому, что желала сделать наперекор императрице Марии Федоровне.

Когда после открытия военных действий выяснилось, что молодая императрица не у дел, был созван верховный совет исключительно в тех видах, чтобы Александре Федоровне дать видное положение в общих работах для войны. Состав совета получился чрезвычайно громоздкий. Председателем была императрица, но председательствующий в заседаниях был председатель Совета министров И. Л. Горемыкин, и поэтому в ведении дела получалась ни с чем несообразная двойственность. Горемыкин старался угадать желание императрицы, а императрица в сущности не знала, что ей надо делать. Главный источник деятельности совета — денежные средства — как бы висел в воздухе, потому что законных ассигновок не имелось, и средства должны были назначаться из военного фонда, который, в свою очередь, находился в распоряжении Совета министров.

Участники совета с первых же заседаний поняли, что обсуждение вопросов будет носить чисто платонический характер и разрешение их будет зависеть, в конце концов, от каких-то других учреждений при полной неясности и неизвестности, как к этим вопросам учреждения будут относиться. Поэтому заседания носили чисто формальный характер, всех тяготили, а присутствие императрицы производило леденящее впечатление.