Крушение империи (СИ)

Во-первых, с парашютом я действительно прыгнул. Пять раз. И уже после третьего получил значок «Спортсмен-парашютист III разряда». Во-вторых, меня ошеломили новостью, что генерал армии Маргелов обо мне позаботился, и меня принимают в Рязанское высшее, воздушно-десантное, командное, дважды Краснознаменное имени Ленинского комсомола училище без экзаменов. От чего я буквально охренел… Какая Рязань? Какое училище?! Вы что обалдели?!! Я уже учусь в Ленинградском университете и никуда переходить не собираюсь! Короче, моя борьба «за правое дело» закончилась тем, что от меня отстали. А вот от приема кандидатом в члены КПСС мне отвертеться не удалось. Хотя приняли меня в эти самые «кандидаты» чуть ли не скрипя зубами. Потому что принимали меня в парторганизации управления дивизии, офицеры которого крайне неодобрительно отнеслись к моему категорическому нежеланию становиться офицером-десантником… Но, как бы там ни было, это произошло. Потому что отбрыкиваться еще и от партии я посчитал опасным. В-четвертых, мне удалось немного поднять, так сказать, свои боевые кондиции. Став командиром отделения, а потом и замкомвзвода я слегка обленился — заметно уменьшил объем ежедневной тренировки, да и бегать стал максимум километров по пять и далеко не каждый день. А уж за месяц валяния по госпиталям и вообще расслабился, сведя ежедневную тренировку к всего лишь разминке, сродни той, которую делал в старости. Так что к моменту прибытия в Псков успел нажрать лишних килограммчиков. И когда я это осознал, то решил остаток времени службы потратить на восстановление былой формы. Ибо, вследствие неопределенного статуса, свободного времени у меня было до фига. Нет, часть его я «утилизировал» начав писать продолжение той повести, которую опубликовал «Советский воин», для чего договорился в машбюро управления дивизии об «аренде» пишущей машинки, но этого было мало. Вот я и стал ходить в спортзал и на спортгородок как на работу. А там пересекся с разведчиками. Основной их состав так же сидел в Афгане, но вот часть инструкторов маялась дурью здесь. А там — слово за слово я уговорил их позаниматься со мной рукопашкой. В прошлой-то жизни я кое-чем из этого владел, но в этой у меня был опыт только спортивной борьбы. Так что я посчитал это весьма нелишним. Хотя и понимал, что за пару месяцев ни на что серьезное рассчитывать не стоит… Впрочем, я оказался не совсем прав. Уже через пару недель меня сдержанно похвалили. Мол, хорошо все усваиваю, и очень быстро. Видимо помогла хорошая спортивная база, ну и воспоминания о том, что когда-то умел. Впрочем, и занимались мы не столько рукопашкой в целом, а, в основном, ножевым боем. Или, вернее, защитой от ножа. Инструктор мне так и сказал:

— Умение драться ножом тебе на гражданке будет лишним, а вот уметь от него увернуться — может пригодиться. Так что над этим и поработаем… — ну мы и работали.

Ну а расплачивался я за эти уроки по большей части песнями. Разными. И дворовыми — той же «Плачет девочка в автомате» или «В Кейптаунском порту» с «Танцует девушка из Нагасаки», и военными, от «Бьется в тесной печурке огонь» до «Десятый наш десантный батальон». Хотя последняя не совсем военная. Ее Окуджава сочинил для фильма «Белорусский вокзал», который вышел где-то в самом начале семидесятых. Но сама песня была очень сильная… А еще я кое-как вспомнил одну из песен, которые в будущем пел кто-то из бывших «афганцев». Чуть ли не ансамбль «Голубые береты», о которых пока не было ни слуху, ни духу. Видимо они появились позже… Она называлась «Пришел приказ». Если честно, я помнил немного только мелодию, ну и общее настроение. А слова пришлось сочинять самому. Так что у меня, похоже, получилась совершенно другая песня. Хорошая или плохая — не мне судить, но народу понравилась. Во всяком случае, спеть ее меня просили практически каждый вечер из тех, когда я устраивал свои «вечерние концерты». Причем, выражалась эта просьба так:

— А теперь давай нашу… — ну а еще им очень зашел «Орел шестого легиона».

Между тем закончился не только апрель, но и май и уже вовсю шел июнь, а о моем дембеле по-прежнему не было ни слуху, ни духу. Причем, на все мои вопросы ближестоящие командиры только пожимали плечами и поднимали очи горе. Мол, сверху что-то мутят, а что и как — мы и сами не знаем. Так что я набрался наглости и приперся на прием к начпо, который как раз в это время объявился в ППД, ненадолго вернувшись из Афгана… Тот сначала выгнал меня, велев, отчего-то, прийти к нему в парадке, а когда я сделал как приказали — окинул меня придирчивым взглядом и сообщил:

— В Москву на награждение поедешь. И уволят тебя тоже прямо там же. После награждения. Чтоб не сильно обижался на то, что задержали. Понятно?

— Так точно!

— Тогда иди и готовься. Очень надеюсь, что справишься с честью, товарищ молодой коммунист.