Крушение империи (СИ)

Если честно — я напрягся… Ранее мне ни с чем подобным сталкиваться не приходилось. Ну нечему в моей прошлой жизни в это время было настолько сильно завидовать. В той жизни я за границу первый раз выехал только в две тысячи третьем. А до того носил, что висело в магазинах или то, что удавалось достать. Ну и, иногда, то, что смогли сшить. Одна из моих бабушек работала приемщицей в ателье (да-да, с заплатой сорок пять рублей в месяц, откуда и знаю), так что, если удавалось «достать» приличную ткань (с просто «купить» в СССР всегда были большие проблемы), мы кое-что заказывали. Так, например, одни из моих первых «джинсов» были именно что сшиты в ателье из какой-то синей дерюги, очень слабо похожей на классический «деним». Но в темноте и издаля изделия «Леви Страуса» кое-как напоминали… А в отпуск мы ездили с родителями на юг «дикарями», останавливаясь в кемпингах под Евпаторией, которые растянулись аж на тридцать километров — от памятника Евпаторийскому десанту и до самого города, либо, если с деньгами по каким-то причинам было туго, выцыганив в профсоюзе путевку в какие-нибудь подмосковные Дома отдыха на Угре или Оке. Так что все мои изменения во внешнем облике и транспортном средстве происходили у меня тогда, так сказать, «вместе со всем советским народом». Ну и, потом, постсоветским. И тогда, когда про всякие идеологические наезды уже все давно забыли. Потому как КПСС к тому моменту давно приказала, так сказать, долго жить. Сейчас же она была еще в полной силе… Ну а в этой жизни до сего момента я был в когорте, так сказать, обласканных властью. Вследствие чего наезжать на меня было себе дороже… Впрочем, поскольку, как выяснилось, это было, так сказать, инициативой снизу, пусть и милостиво одобренной, шанс как-то вывернуться имелся. Будь это прямое указание «сверху» — я бы и дергаться не стал. Бесполезно! Но, раз дело не в этом, а в том, что на моем примере дать укорот неким другим «молодым да ранним» решил кое-кто из местных — шанс есть. Тем более, что мне было за что сражаться. Поскольку разворачивающееся действие грозило мне не только проблемами с текущими заработками, но и кое-чем более серьезным.

Дело в том, что в преддверии выпуска я озаботился поисками места работы. Потому как просто «уйти в писатели» и жить с гонораров пока было невозможно. Из-за того, что в системе советского образования существовала такая вещь как «отработка». Мысль, в принципе, была здравой. Типа, государство потратило на тебя время и деньги (хоть образование и бесплатное, но это ж только для студента, а государству ведь пришлось построить здания, платить зарплату преподавателям, оснастить лаборатории, закупить учебники… ну и так далее) — изволь отдать ей потраченное, работая на том месте, куда оно тебя определит. Но, как обычно, здравая мысль была напрочь убита криворуким воплощением. Потому что никто и никогда не собирался использовать выпускников в соответствии с их талантами и способностями. С помощью распределения просто-напросто затыкали самые зияющие и глухие дыры, образовавшиеся в процессе партийного руководства всеми сферами жизни страны. От науки и промышленности до образования… То есть, для нас с Аленкой распределение, скорее всего, означало, что мы с ней поедем преподавателями английского, немецкого или французского языка куда-нибудь в школу-интернат для малых народов севера в Ямало-Ненецком автономном округе. А у меня, естественно, на ближайшие годы были совершенно другие планы. К тому же мы с женой собирались в выпускном году завести ребенка. Ну, или, в начале следующего. Как случится… И я бы хотел, чтобы она рожала в каком-нибудь хорошо оборудованном роддоме, а не в полуубитой районной больнице. Увы, не смотря декларируемую заботу о человеке, райбольницы в СССР, по большей части, представляли из себя весьма печальное зрелище.

Поэтому я и озаботился тем, чтобы на меня лично пришел вызов именно с того места, на которое я хотел устроиться. А Аленка уже пошла бы за мной «прицепом». Тем более, что, по нашим планам, она к тому моменту должна была уже быть глубоко беременной. А куда еще ждать-то? Универ закончим — и вперед. Тем более, что я, все-таки, рассчитывал на то, что мне удастся запустить теломерную терапию гораздо раньше. Хотя бы и в очень ограниченных масштабах. То есть только для себя и самых близких. Но для этого к тому моменту все наши дети уже должны родиться и хоть немного подрасти, дабы выйти из возраста грудного кормления.