Крушение империи (СИ)

Некоторое время мы вполне мило общались… ну как мило — на самом деле меня буквально выпотрошили, узнав практически всю подноготную — кто я, откуда, взгляды, привычки, отношение к происходящему в стране, текущие настроения, склонности. Ну, насколько это можно было сделать именно с помощью вопросов. Причем, сделано это было совершенно без стеснения. Как будто я сам напросился на эту встречу, причем еще и долго уговаривал, чтобы меня приняли. Так что под конец я реально разозлился. И решил напрочь поломать им этот вот совсем не нравящийся мне разговор:

— Знаете, мне тут анекдот забавный рассказали: Ротшильд решил заказать себе парадный потрет. И для его написания обратился к самому дорогому художнику современности — Сальвадору Дали, заплатив ему чертову кучу денег. Когда он пришел за заказом, Дали выкатил ему холст, на котором была нарисована кривая рожица в детском стиле. Ну знаете — точка, точка запятая, минус, рожица кривая… и так далее. Когда изумленный Ротшильд спросил его: «Что это?». Дали невозмутимо ответил: «Ваш протрет». «Вот это?! Но я же совершенно не похож!», «Ну, я художник — я так вижу…», — тут я сделал паузу, дожидаясь пока Примаков, Огарков и этот самый Евгений Петрович рассмеялись. Скорее вежливо и слегка недоуменно, чем весело. После чего я продолжил:

— Так вот, я должен заявить, что я тоже… писатель-фантаст. И вот в настоящий момент обдумываю одну фантастическую книгу. Из, так называемой, фантастики ближнего прицела. Есть такой поджанр. Раньше в нем писали о подземных тоннелях через весь континент, базах на Луне, подводных городах, будущем полете на Марс… а вот я хочу попробовать написать текст о том, что нас ждет в ближайшей перспективе в нашей стране. Кстати, могу поделиться некоторыми наметками сюжета. Интересно?

Огарков с Примаковым переглянулись после чего посмотрели на Евгения Петровича. Тот молча кивнул. И я начал:

— Итак, первой от СССР отвалиться Прибалтика. И удержать ее не получится.

— Почему вы так думаете? — тут же подобрался Евгений Петрович.

— Почему что?

— В смысле?

— Ну почему «первой»? Почему Прибалтика? Или почему не получиться удержать?

— Все… но начните с последнего.

— Ну что ж… потому что работа над тем, чтобы оторвать Прибалтику от СССР вышла на завершающую стадию. Там УЖЕ есть все, чтобы это сделать — готовые лидеры, настропаленные массы, завербованные силовики из местных, даже сакральные жертвы подготовлены.

— Вот как? И вы знаете кто?

— Нет. Да и персоналии абсолютно неважны. Как только Москва попытается сделать что-то — ну там ввести войска или объявить военное положение — на улицы будут выведены сотни тысяч, а то и миллионы людей и среди них точно найдутся такие, которые погибнут либо от пуль, возможно даже «неизвестных снайперов», либо будут раздавлены гусеницами танков. Даже если все они будут предельно осторожны… А затем представьте, во что превратятся их похороны! Аналогии с Польшей не просматриваются? — я сделал паузу. — Дальше продолжать?

— Не надо, — Евгений Петрович покачал головой. Волнения в Польше начались еще в начале восьмидесятых. А сейчас там уже все подошло к своему закономерному итогу. Оппозиционный профсоюз «Солидарность» сформировал первое посткоммунистическое правительство Польши, а лидер профсоюза — бывший электрик гданьской верфи Лех Валенса вовсю рвался к президентскому посту. Так что к настоящему моменту насчет этой страны уже ни у кого не оставалось никаких иллюзий. — Вот интересно, как у вас появились такие мысли?

— Ну так я ж вам говорил, что продумываю сюжет новой фантастической книжки, — усмехнулся я. — А если серьезно — есть на западе человек по имени Джин Шарп. Он все это описал еще в 1968 году в своей диссертации, которую защитил в Оксфордском университете.

Взгляд Евгения Петровича превратился в кинжал. И я его понимал. Откуда советский человек мог узнать о том, что написано в диссертации, защищенной в Оксфордском университете? Да она не факт, что имелась даже в закрытом отделе Ленинки! Так что я поспешно продолжил:

— Но я узнал об этом из его трехтомной книжки под названием: «Политика ненасильственных действий», напечатанной в семьдесят третьем году. Она написана как раз на основе его диссертации. Он об этом пишет в предисловии.

— И где же вы ее взяли?