Крушение империи (СИ)

— А что — интересная книга получается. Я бы почитал… — и развернувшись ко мне, заявил:- Мы готовы помочь вам с ее изданием. Правда, ограниченным тиражом… но, могу заверить — в гонораре вы точно не потеряете.

Я вздохнул.

— Увы, в ближайшее время сесть за нее никак не получиться.

— Вот как? — заинтересовался Евгений Петрович. — И почему же?

— Весь в судах. Дело в том, что моя четвероюродная тетя… по дедушке, который, увы, погиб еще в войну, но фамилию которого я как раз и ношу, эмигрировала с семьей в Израиль. А в свою московскую квартиру прописала меня. Но, как выяснилось, квартира находится на балансе минавиапрома. И сейчас меня изо всех сил стараются из нее выкинуть.

— Хм, ну с этим, я думаю, мы сможем вам помочь, — снисходительно произнес Евгений Максимович. — Пиши адрес.

Я пожал плечами, мол, раз так — я точно не откажусь, и, достав ручку, быстро начеркал адрес на салфетке. Примаков взял салфетку, прочитал, хмыкнул и передал Евгению Петровичу. Тот так же прочитал и покачал головой.

— Сталинская высотка на Котельнической? Богатая у тебя тетушка была… Ладно — не волнуйся. С этим от тебя отстанут. Как скоро ты сможешь подготовить рукопись?

Я задумался.

— Думаю месяца за два.

— Месяц, — жестко произнес Евгений Петрович. Я отрицательно мотнул головой.

— Не успею — подбор материалов по истории главных героев, проработка сюжетных ролей, диалогов… нет никак не меньше двух. А может и больше!

Евгений Петрович раздраженно нахмурился, но тут снова вмешался Примаков, примирительно заявив:

— Насколько я знаю — перед началам работы над книгой обычно пишется синопсис с изложением основных сюжетных ходов и событий. Что-то такое страниц на сорок-пятьдесят за месяц сможете сделать?

— Ну, такое, вероятно, да… — задумчиво кивнул я. И на этом наш разговор закончился.

Домой меня подбросил Пастухов, все время разговора тихонько просидевший в сторонке. Когда мы уже подъезжали к Рюмину переулку, я попытался осторожно выяснить — а что за «смотрины» мне тут устроили? Борис Николаевич, все дорогу над чем-то усиленно размышлявший, в ответ на мой вопрос сначала недоуменно уставился на меня, а потом махнул рукой.

— Да была мысль выдвинуть тебя в депутаты Съезда народных депутатов РСФСР.

Я ошалело уставился на него.

— Э-э-э… зачем?

Пастухов раздраженно дернул щекой.

— Там некоторые слишком большую силу набрали… сейчас собираем голоса, чтобы они много о себе не мнили!

Хм… понятно, хотели сделать из меня типичного «заднескамеечника», как таких депутатов называют англичане. Но почему меня? Да и как? Выборы же уже прошли… О чем я и спросил.

— Да там довыборы планировались по некоторым округам… а у тебя «анкета» очень представительная — и олимпийский чемпион, и Герой Советского союза, и писатель популярный. Да еще и американцы, вроде как, твоими книжками заинтересовались. Так что со всех сторон — красавец…

— Американцы? — удивился я.

— Ну да. У них сейчас, все, что с нами связано — довольно модно, так что на этом можно неплохо заработать. А у тебя в настоящий момент очень солидные тиражи. Для них же это — лучшая характеристика.

Опачки! Я собирался выходить на американский рынок и уже начал кое-что для этого предпринимать, но отсутствие возможности выехать за границу связывало меня по рукам и ногам. Сейчас ведь еще никакого интернета нет. Если только самые зачатки в самих США… Так что ни скинуть рукопись на «мыло», ни, даже, просто написать туда же письмо — не получится. Да я даже почтовых адресов американских или английских издательств не знаю! Поэтому основные свои действия в этом направлении я планировал на те времена, когда с выездом станет намного легче. Но если они сами на меня выйдут…

— А откуда сведения?

— Да они на Комитет по печати вышли. Тебе оттуда должны вот-вот позвонить. Мне же сообщили по старой памяти, потому что помнили, что мы с тобой близко общались…

Я расплылся в довольной улыбке. Новости хорошие — так что будем ждать звонка. А вот интересно, почему мне Вагифов-то ничего не сказал? Или просто пока разговоры идут не на его уровне… Но вот в депутаты мне категорически не хотелось.

— М-м-м… Борис Николаевич, — осторожно начал я. — Понимаете, я как-то… ну-у-у… не вижу себя в политической деятельности… так что…

— Да об этом забудь пока, — отмахнулся Пастухов. — Пиши «синопсис».