Крушение «Красной империи»

— В науке есть понятие периода послереволюционной стабилизации, когда осознают и видят ценность государственности. На политической арене должны появиться новые люди, команда государственников. Государственнический язык, слово! Государственническая партия и адекватная политика. Политику вижу внешнюю, отражающую алгоритмы независимости. Политика умная, тонкая. Но внутри страны пока еще много туманного. Продолжающаяся приватизация природных богатств, до конца не продуманная реформа ЖКС. Надо понимать, что рано или поздно наступает момент истины… В целом же воспринимаю нынешнюю ситуацию как благоприятную для патриотических, государственнических устремлений. Этому способствует и внешняя конъюнктура: мир, как мне думается, начинает осознавать, что сильная Россия нужна человечеству как фактор стабилизации.

Беседу вел Василий Семенов

Почему погибла держава?

Двадцать лет назад в Москве произошли события, вошедшие в историю как ГКЧП. Всей правды об обстоятельствах создания Государственного комитета по чрезвычайному положению и мотивах его инициаторов нынешнее поколение россиян вряд ли узнает. Но бесспорно одно: затея с ГКЧП вольно или невольно способствовала распаду СССР, который В.В. Путин называл самой большой геополитической катастрофой XX века. Одну из точек зрения на причины гибели Советской державы высказывают известные российские публицисты Сергей Батников и Сергей Кара-Мурза.

Глобализация под эгидой США — это попытка кардинальной перестройки мировой экономической системы, международного права, «экологии» культуры и статуса наций и народов. Одни страны и социальные группы при этом надеются выиграть, большинство понесет потери. Это признают и сами идеологи глобализации. На этом пути человечество, в его современном понимании, не выживет и должно будет разделиться на две «расы». Эта утопия «новой античности», подчеркнем, реализована не будет, но прежде чем она потерпит полный крах, она нанесет тяжелые травмы множеству народов.

К каким видимым изменениям привела на Западе та неолиберальная волна, которая поднялась в конце 1970-х годов? Неолиберальная глобализация ухудшила положение мировой экономики. Совокупный мировой темп экономического роста в 1960-е годы составлял 3,5 процента, в начале неолиберальной волны, в 1970-е годы, — 2,4 процента, в 1980-е годы — 1,4 процента и в 1990-е —1,1 процента. В 2000—2003 годах он едва перевалил за 1 процент.

Рост экономики ведущих стран достигается не за счет развития производства, а посредством перераспределения богатства между сильными и слабыми странами. Это называют «накоплением путем лишения прав собственности». Достигается оно с помощью резкого ослабления национального государства (обычно после затягивания его в долговую ловушку), приватизации и скупки всех видов национальных ресурсов, включая природные.

При этом и национальное государство под давлением международных финансовых институтов («мирового правительства») начинает служить инструментом такой глобализации — прежде всего проводя приватизацию и сокращая расходы на социальные нужды и на поддержание таких национальных систем, как наука и культура. Государства же организуют потоки массовой нелегальной миграции рабочей силы, делая ее совершенно бесправной и резко удешевляя ее цену.

Возник особый тип финансовых войн — организованные атаки на национальные валюты (так, в октябре 1993 года Сорос за несколько дней получил 1 млрд. долларов с помощью атаки на фунт стерлингов). Регулярными стали операции по разорению массы мелких акционеров в своих странах.

Но главным новшеством стали системные операции против национальных экономик, в ходе которых с помощью финансовых махинаций доводили страну до кризиса, обесценивали ее предприятия, а затем скупали их по дешевке. Так провоцировались кризисные волны, охватывавшие огромные регионы (как кризис в Мексике 1994—1995 гг., ударивший по Латинской Америке, кризис 1997—1998 гг. в Азии, затронувший и РФ, кризис 2001 г. в Аргентине). Все эти кризисы наносили тяжелый удар по населению, но одновременно позволяли кучке спекулянтов делать многомиллиардные состояния. Возникало множество предприятий с укладом почти рабского типа, а часть местных богатеев вливалась в новую глобальную элиту. После кризиса в Мексике там появилось 24 миллиардера.