Крушение «Красной империи»

— Не я один — тысячи! Но старшие начальники смотрели на это дело самым ненавидящим взглядом… Здесь же вдоль границы миллионная армия стояла: от Благовещенска до бухты Де-Кастри, что напротив Сахалина, в общей сложности было 13 укрепленных районов. В дотах вдоль границы размещались ПУЛАБы, пулеметно-артиллерийские батальоны, и каждый крупный УР обязательно должен был подкрепляться одной маневренной дивизией. Глубина обороны составляла до 50—60 километров. Ну а японцы здесь подлейшие провокации делали… Семьи жили тут же, прямо на границах, в землянках, и школы здесь были — учителями становились жены офицеров. Во всех отношениях нелегко: были проблемы и с продовольствием, и со снабжением — вплоть до того, что в лаптях ходили, если сапог не хватало, и с цингой бороться пришлось… Но я вам замечу, что здесь, в этой обстановке, была просто невероятная сплоченность коллектива. На том и выдерживали…

— Повоевать вам все-таки пришлось?

— Да, тогда я был инспектором политуправления 1-го Дальневосточного фронта… Когда война закончилась, собирался уволиться, но не уволили, сказали, что молодой. Предложили поступать в Военно-политическую академию, после которой я отправился в Сибирский округ, где пробыл шесть лет. Оттуда был направлен в аппарат ЦК КПСС, где я провел без малого 30 лет — до увольнения из армии.

— Мы успели подзабыть многое из нашего недавнего прошлого, но о том, что это такое Центральный Комитет КПСС, советские люди в большинстве своем и тогда не очень знали…

— Ну и правильно! И не надо было!.. А работал я в Отделе административных органов. Сначала им руководил генерал-полковник Желтов, затем пришел Миронов, друг Брежнева. Он погиб в авиакатастрофе вместе с маршалом Бирюзовым, а потом стал Николай Иванович Савинкин, с которым я вместе учился в академии… Это был очень приятный, спокойный, обаятельный человек — вдумчивый, ответственный… Отдел наш был специфический: на него замыкались Министерство обороны, КГБ и МВД, Генеральная прокуратура и все правоохранительные органы.

— А зачем этот отдел был нужен?

— Никогда в истории не было и не будет власти, которая бы не имела своих «административных органов», как их там ни называй. Это армия, правоохранительные системы, службы безопасности. В любом государстве — империи, монархии, при социализме или демократии — они являются его опорой и самоохраной, обеспечивают власть и диктатуру этой власти. Но главное, они обеспечивают безопасность этого государства. Без них не смогут существовать никакие иные государственные органы: парламенты, министерства, даже общественные организации. Политическая структура должна иметь опору, и наш отдел, коротко говоря, обеспечивал проведение политики партии в этих органах.

— Чем в этом отделе занимались лично вы?

— В моем ведении были Сухопутные и Ракетные войска, а также Генеральный штаб, примыкающие к нему главные управления, Главное управление кадров, служба вооружения, вузы… То есть если взять общую численность номенклатуры, которая замыкалась на этот отдел, то у меня было две ее трети — по Союзу. Я уже не говорю о зарубежных объектах… Могу сказать объективно, что все самые сокровенные, тонкие вопросы шли через меня.

— Однако ведь вы не касались тайн Комитета госбезопасности? — Да нет, у нас все было переплетено теснейшим образом… В ЦК был

отдел оборонной промышленности, в ведении которого, в частности, находились министерства оборонных отраслей и подчиненные им предприятия. Задачи по созданию образцов вооружения, по оснащению армии государство дает через армию. Она — заказчик, который потом и принимает продукцию: госкомиссию обязательно возглавлял военный. Оплата шла по двум линиям — по линии самой «оборонки», а главное — по линии Министерства обороны.

— Ноя задал вопрос о КГБ…