Крушение «Красной империи»

— При такой контрразведывательной обстановке провалы неизбежны,.. Как вы относились к провалившимся разведчикам?

— Знаете, человеку свойственно ошибаться, поэтому надо внимательно все оценивать… Хотя было время, когда мы вообще от наших нелегалов отказывались. Им запрещали переходить на советскую основу — мол, вы сами по себе. Мы с Андроповым долго обсуждали эту проблему и пришли к выводу, что разведчик должен чувствовать Родину, которая в трудный момент его защитит. Поэтому впоследствии, если наш разведчик попадался, он переходил на советскую основу: я — советский гражданин. Все! Это было, я считаю, небольшой революцией. Мы официально вступались за своего человека, поднимали вопрос, добивались его освобождения, обменивали его на другого, платили деньги… Более того, мы сразу пускали в ход контрмеры. Я не помню ни одного случая, чтобы нам не удавалось бы освободить нелегала. Когда мы пошли по этой колее, это вдохнуло в разведчиков уверенность…

— Ну а что у вы считаете, следует делать с предателями?

— Я думаю, надо делать то, что делалось при советской власти. В 1970—1980-е годы нам удалось выйти на агентурную сеть западных спецслужб и за какие-то 9—10 лет разоблачить столько агентуры противника, сколько не было разоблачено за все годы советской власти, причем очень серьезной…

— Каким же образом вам это удалось?

— Это была заслуга разведки и внешней контрразведки, из которой тогда убрали небезызвестного Калугина, а при нем была совершенно другая ситуация, при нем это было бы невозможно… Нам удалось проникнуть в те ячейки зарубежных спецслужб, которые занимались этой работой, и получать довольно конкретные данные. Многие из предателей были преданы суду, большинство из них приговорено к смертной казни. Причем, удивительное дело, иногда нам казалось, что, может, не стоит строго наказывать кого-то из тех, кто встал на путь предательства. Но знаете, суды были непреклонны! Никакого нашего давления не было — они сами выносили строгие приговоры за предательство. Иногда нам даже казалось, что слишком строгие. Мне кажется, разоблачив эту агентурную сеть, мы внесли достойный вклад в укрепление нашей государственной безопасности.

— Что же стало с теми, кто ограничился сроком?

— В 1991 году Ельцин помиловал всех тех, кто был осужден по 64-й статье (измена Родине). Кстати мы, ГКЧПисты, тоже сидели по этой статье, но… Тех освободили, они поехали на Запад и, занимаясь антироссийской деятельностью, изображают из себя «борцов за демократию».

— А что вы можете сказать про Олега Калугина, заочно осужденного на 15 лет?

— Я незнаком с уголовным делом, по которому он был осужден, но думаю, что на противника он работал не один год… В свое время Андропов внял нашим мольбам и освободил Первое главное управление от Калугина, перевел его на работу в Ленинград. Тогда еще, наверное, не было тех веских доказательств, которые могли бы его уличить… Хотя сколько мы сделали, чтобы показать истинное его лицо! Но демагогия, популизм, безответственность тогда уже настолько проникали в наше общество, что мало что можно было доказать.

— Мы говорили о противнике… А что представляли собой ваши союзники —разведки восточноевропейских государств?

— Они выполняли очень большую и очень полезную работу, успешно решали задачи, которые перед ними стояли. Разведка ГДР по многим позициям и направлениям добивалась таких успехов, которым могли бы и мы позавидовать. Конечно, они занимались тем, что представляло для них конкретный интерес, не было такого глобального подхода, как у нас… Однако тем сотрудничеством, которое было между нами, мы могли не без основания гордиться. У нас был хороший обмен информацией, но мы никогда не делились конкретикой — хочу это подчеркнуть. Был даже такой случай, когда один из товарищей предложил мне принять всю их агентуру, но мы отказались. Они действовали сами по себе, мы — сами, и, думаю, бывало, когда мы, сами того не зная, могли помешать друг другу. Но в целом это было всестороннее, исключительно полезное и плодотворное сотрудничество, в полном смысле братское отношение и готовность взаимно помогать…

— Можно ли считать справедливыми сегодняшние гонения в Германии на сотрудников «Штази»?