Крушение мировой революции. Брестский мир

В дополнение всего вышесказанного, следует еще иметь в виду, что в настоящее время начинается продвижение турок на Кавказе, что турки, невзирая на условия Брестского договора, по которым население Карса, Батума и Ардагана получает право на самоопределение, не только немедленно захватили эти районы, но и продвинулись на запад до Тифлиса и на восток до Баку, что они вырезают местное мирное население и превращают в пустыню цветущие земли. Далее, следует иметь в виду, что там, куда ступает нога немецкого солдата, правит бал белый террор, что с его приходом немедленно устанавливается старый режим, ненавистный народу и опрокинутый революцией, что борцов за дело революции сотнями расстреливают или отправляют на виселицу. Следует иметь в виду, что Германия неприкрыто и повсеместно оказывает поддержку контрреволюционным и реакционным движениям, что, например, мятежный генерал Дроздовский в Донской области открыто заявляет в своей издающейся в Ростове газетенке, что во время его бандитских налетов его банды при соприкосновении с немецкими частями встречали со стороны последних взаимопонимание и активную поддержку и что он получил от немцев заверение, что они, как и он и его партнеры, считают свержение большевиков своей главной задачей. Стоит хоть немного подумать над всеми этими фактами — и сразу становится понятно возмущение немцами и чувство глубокого разочарования, растущее среди народа, а также и то, что в России все чаще слышны голоса тех, кто говорит о преимуществах открытой войны с Германией. Эти люди утверждают, что в случае войны Германия будет вести себя точно так же, как сейчас, когда ее армия оккупирует одну русскую территорию за другой, но что в случае войны народ будет избавлен от противоречия, вызванного несоответствием между одновременным положением мира и продолжающимися военными действиями. Русский народ понимает, что продвижение немецких войск в направлении Воронежа и Курска отрезает Центральную область на севере от района Волги, тем самым теряется единственная возможность получить хлеб для населения севера, чтобы спасти его от голодной смерти; что бесцеремонная блокада мурманского побережья обрекает тамошнее население на голод; что взятие Баку и нефтяного района грозит обернуться крахом для торговли и промышленности России. Поэтому русский народ все больше раздумывает над тем, не лучше ли было бы вступить в открытую войну с Германией и, избегая немецкого давления, все разрушить, сжечь и уничтожить, лишить себя всего, превратить пол-России в пепел и кучу развалин, вместо того чтобы уступить злейшему врагу — германскому империализму — хотя бы фунт зерна или литр нефти, грамм меди или метр льна. И не удивительно, что политика Германии убеждает все больший круг русского населения в том, что в Германии Россию считают не за друга, но за злейшего врага.

Это находит обоснование также и в политике Германии в прибалтийских губерниях. Хотя в мирном договоре прямо говорится, что суверенность России сохраняется в Эстонии и Латвии и там должны остаться только немецкие полицейские силы, Германия на самом деле хозяйничает там как у себя дома. Вместо полиции она держит там тяжелую артиллерию, а в Германии все громче раздаются крайне авторитетные и влиятельные голоса, выступающие за личную унию Эстонии и Латвии с прусской короной. Эта возможность таит в себе постоянную военную угрозу Петрограду и отрезает Россию от Балтийского моря.

То же самое можно сказать и о немецкой политике в Финляндии: она отрезает Россию от северного Ледовитого океана, а вследствие политики, проводимой на Украине и на Кавказе, русский народ теряет доступ к Черному морю.

Народ, насчитывающий 150 миллионов человек, имеющий славную многовековую историю и многообещающее будущее, не может примириться с тем, что его обрекают на существование в замкнутой со всех сторон и отрезанной от всей Европы стране, лишенной воздуха и зажатой в железной кольцо. В сознание русского народа все глубже внедряется мысль о необходимости ожесточенной борьбы, борьбы не на жизнь, а на смерть, борьбы, которая растянется на десятилетия и на которую дружно поднимется весь народ.

3. Письмо Блюмкина

Документ, о котором пойдет речь ниже, требует к себе особого внимания по многим причинам. Он хранится в Бахметьевском архиве Колумбийского университета в Нью-Йорке, его форма и содержание требуют специального анализа. Документ этот не дошел до нас в подлиннике и имеется лишь в копии, переписанной рукой Г. А. Алексинского со сделанной ранее кем-то копии. Никаких следов подлинника письма, к сожалению, не прослеживается. В этих случаях, разумеется, всегда приходится допускать и возможность фальсификации, хотя само содержание письма Блюмкина кажется достаточно правдоподобным.