Крушение надежд

Ландау был в глубокой коме, жизнь в нем едва теплилась. Знаменитые консультанты собирались у постели Ландау, решали, что жизнь больного несовместима с полученными травмами. Но Миша Цалюк с друзьями круглосуточно упорно боролся за его жизнь.

* * *

Между тем над головой Цалюка собиралась гроза. Доцент Поляков считал себя оскорбленным его «самоуправством», решил от него избавиться и подал жалобу в партийный комитет (парткомы во всех советских учреждениях занимались разбором всяких дрязг). Поляков обвинял Цалюка в действиях против его указаний и писал, что своим лечением Цалюк вредит престижу советской медицины, просит присылать препараты и специалистов из капиталистических стран и в этом его скрытая цель дискредитации отечественного здравоохранения, он хочет показать всему миру слабость советской медицины. Поляков писал также, что Цалюк вредит здоровью знаменитого пациента и если бы не Цалюк, он сам смог бы вылечить Ландау без иностранного вмешательства.

Сначала в партийном комитете посчитали это заявление обычными дрязгами между соперниками, только заметили:

— Доктор Цалюк сам член партии коммунистов и ветеран Отечественной войны, обвинять его в таких действиях — значит идти против заслуженного коммуниста. Райком партии этого не позволит. Райкому будут нужны доказательства.

У Полякова «доказательства» нашлись:

— По моим сведениям, Цалюк только прикрывается маской коммуниста, а на самом деле является скрытым сионистом.

— У вас есть доказательства?

— У меня есть сведения, что он устраивает еврейские вечеринки, рассказывает про еврейскую Тору и специально проигрывает еврейские песни, которые записывает во множестве на магнитофон.

В парткоме случилось замешательство, обвинение в сионизме было политически слишком серьезным. Если обнаружится, что врач больницы сионист, агитирующий других евреев, за это могут наказать весь комитет. Пришлось доложить в райком партии. Все райкомы работали по одному стандарту: создавали комиссии по разбору любого дела. Но так как тут речь шла об обвинении в сионизме, в комиссию включили двух русских профессоров, хирургов Степана Бабичева и Василия Родионова. Оба были бывшими сотрудниками медицинского отдела ЦК партии и имели там сильную поддержку.

Цалюк ничего не подозревал, когда его вызвали в партком на обсуждение:

— Как проходит лечение академика Ландау?

— Пока что он находится в коме, но появляются некоторые признаки улучшения.

— Вы считаете, что правильно лечите академика?

— Мы делаем все, чтобы спасти его жизнь, и пока это удается.

Поляков прищурился:

— Так уж вы все делаете? Я, например, делал бы многое по-другому.

Один из членов комиссии уточнил:

— Как вы относитесь к указаниям доцента Полякова в этом лечении?

Глядя прямо на Полякова, Цалюк сказал:

— Доцент Поляков не имеет опыта в лечении массивной острой травмы, поэтому его указания не помогают мне в лечении Ландау. Я лечил сотни таких больных.

Вступил профессор Родионов:

— Скажите, зачем вам нужны препараты из-за границы?

— Потому что они необходимы пациенту, а у нас в больнице их нет.

— А вы понимаете, какой это может иметь резонанс в капиталистическом мире? Там воспользуются этим и будут критиковать советскую медицину.

— Я не думаю о политике, я думаю о спасении жизни Ландау.

Родионов стукнул по столу и повысил голос:

— О политике надо думать всегда!

Бабичев согласно закивал:

— Очень верно сказано, всегда надо думать о политике.

Удивленный я раздраженный Цалюк вспылил:

— Вы хотите обвинить меня в аполитичности потому, что я хорошо лечу Ландау?

— Мы считаем, что в ваших действиях есть определенный уклон в близкую вам сторону, вы сами знаете, в какую. Говорят, вы любите Тору и еврейскую музыку.

Цалюк понял, куда направлены их обвинения. В нем проснулся герой войны:

— Это антисемитское заявление. Слушайте, вы, когда я воевал и был три раза ранен, вы сидели в тылу и разводили интриги, чтобы забраться как можно выше. Теперь вы обвиняете меня, чтобы возродить старую сталинскую традицию обвинения евреев врачей?

— Никто вас не обвиняет, но ваши действия вызывают настороженность. Почему вы кричите на нас, обзывая нас в антисемитизме?

— Потому что вы антисемиты и есть!

Цалюк вышел из парткома, хлопнув дверью.

* * *

Через 59 дней после аварии, уже весной, у врачей появилось ощущение выигранной партии со смертью: Ландау открыл глаза, реагировал на простые вопросы врачей, сознание возвращалось к нему. Он был еще слишком слаб, чтобы разговаривать, в гортани у него торчала трубка, но уже стало ясно — он будет жить[96].

Академик Капица сказал о подвиге врачей: «Это благородный фильм, который нужно было бы назвать „Если бы парни всего мира…“ или лучше „Ученые парни всего мира“». И предложил дать такое название первому очерку в газете о чуде воскрешения Ландау.