Крушение надежд

— Да, он теперь майор китайской армии. Его прислали делать диссертацию. Он удивительно способный парень. Ой-ой, какой способный! С его настойчивостью и работоспособностью он сделает первосортную диссертацию. Китайцы — все способные и работящие. Жалко, что живут под гнетом этого зверя Мао. Но Ли по-прежнему боготворит его.

— А кого ты еще видел из наших?

— Приезжал на усовершенствование Тариэль Челидзе. Он теперь важная персона, депутат Верховного Совета Грузинской Республики.

— Неужели! Так быстро стал депутатом?

— Знаешь, как у нас делают депутатов? Он правоверный грузин, верит в дружбу народов. Вот его и сделали депутатом.

— Сколько ты мне интересных новостей рассказал. Ну а кто из наших девочек вышел замуж, кто кого родил, кто развелся?

— Ой-ой, кто замуж вышел, не знаю. Я что-то об этом ничего не слышал.

— Не слышал? — удивилась Лиля. — Все вы, мужчины, странные, ничего-то вы в настоящей жизни не понимаете. Ну а про себя-то ты хоть знаешь, сам-то ты женат?

Рупик засмеялся:

— Ну, если я правильно помню, я пока еще не женат. Ты поговори с Аней Альтман.

— Ты говоришь, Аня здесь? Я должна ее увидеть. А она замужем?

— Не знаю, я ее тоже забыл спросить. Из бывшей тихони она превратилась в горячую активистку. — Он усмехнулся и добавил: — Не знаю, кто вышел замуж, кто развелся. Но зато знаю, что из всех наших теплее всех устроился Гришка Гольд. Вот тип практического ловкача, который нигде не пропадет. Он всего-навсего детский отоларинголог в маленькой поликлинике, а денег загребает и влияния имеет больше других.

— Что же он такое делает? Чудеса какие-нибудь?

— Ой-ой, никаких чудес, вырезает гланды детям больших начальников и богатых людей. Вот и все. Но он очень деловой парень, первым делом после окончания института вступил в партию. Я его спрашивал: зачем тебе нужно вступать в партию? Он поднял меня на смех: «Ты что, ненормальный? У нас с тобой два дефекта — еврейство и беспартийность. От еврейства избавиться невозможно, а вот от беспартийности — очень легко. Это делает еврея менее уязвимым и помогает делать карьеру». Как член партии Гришка не боится получать от родителей своих пациентов большие гонорары, сумел развить богатую частную практику. И всюду завел знакомства, если нужно что достать или что-нибудь устроить, тут Гришка первый мастер.

* * *

Появление в больнице молодой интересной женщины привлекло внимание всех, особенно молодых мужчин. К Лиле присматривались, о Лиле говорили. Сама она свою историю никому не рассказывала, но о ней ходили разные слухи. Она о слухах ничего не знала, а ее единственный друг Рупик Лузаник был по обыкновению в стороне от сплетен.

Как в каждом коллективе, в Боткинской больнице между многими сотрудниками имелись связи, мужчины и женщины заводили романы, на ночных дежурствах мужчины спали с медсестрами или молодыми врачихами, уже солидные врачи имели в любовницах своих помощниц, кто-то ревновал, возникали скандалы, разводы, возникали новые семьи. И все это передавалось и распространялось в сплетнях и пересудах.

Лиля приглянулась терапевту Евсею Глинскому, молодому доктору наук. Он был способным ученым, но характер имел заносчивый, насмешливо-презрительный, считал себя выше других и вдобавок был известен по всей больнице как бабник. Он заметил Лилю в переходе между корпусами, где был маленький буфет. Около буфета всегда стояла очередь, там Глинский обычно пристраивался к какой-нибудь сотруднице и подбирал очередную жертву. Лиля не раз быстро проходила мимо не останавливаясь. Однажды Глинский встал на ее пути:

— Куда вы всегда торопитесь? Постойте с нами.

Лиля с неохотой простояла минут пятнадцать, а он все пытался разговорить ее, делал комплименты:

— Про вас говорят, что вы будущая звезда хирургии.

— Ну, какая я звезда… — Лиле неловко было обсуждать это с незнакомым человеком, ждать еду она больше не могла, а потому сказала, извиняясь:

— У вас, терапевтов, больше свободного времени, а хирургам всегда некогда.

Но знакомство состоялось и потом продолжилось возле «Ленинской палаты».

* * *

Боткинская больница была знаменита тем, что в 1919 году в ней лечился сам Владимир Ленин, вождь Октябрьской революции. Там ему делали операцию, удаляли две пули, застрявшие в левом плече во время покушения на него эсерки Фанни Каплан[105].

В память о пребывании знаменитого пациента в хирургическом корпусе № 2 оставалась мемориальная палата, в которой он провел два дня. Палата была маленькой, около выхода из отделения на лестничную площадку — охране было удобно следить за проходившими. У двери висела мраморная мемориальная доска с бронзовым профилем Ленина, в палате стояла железная койка, на которой он лежал, стоял его бюст, на стене висели копии каких-то документов.

Раз в году 22 апреля, в день рождения Ленина, в коридоре возле палаты устраивали митинг, партийный комитет сгонял на него как можно больше врачей и сестер. Пошла туда и Лиля. В коридоре она встретила Евсея Глинского, Мишу Кечкера и нейрохирурга Мишу Равиковича. Евсей заговорил с ней, улыбаясь заинтересованно:

— А я не знал, что вы такая общественница.