Крушение надежд

— Да, спастись было не просто. Может, вы и правы, вы-то знаете это на своем опыте. Главный наш с вами подвиг в том, что мы оба сумели выжить.

— Да, да, и я тоже так считаю, что остаться в живых — это самый главный подвиг.

Собираясь прощаться, Саша спросил:

— Извините за беспокойство, Зика, но я хочу спросить: вот вы были здесь раньше хозяином магазина, миллионером. Вам не тяжело теперь работать простым служащим в своем прежнем магазине?

— Нет, не тяжело. Я все еще считаю его своим, слежу за ним, жду, когда оккупанты уйдут. Тогда это будет опять мой магазин.

— Какие оккупанты?

— Да советские оккупанты, какие же еще? Те, что пришли в тридцать девятом вместе с вами.

Для Саши эти слова прозвучали странно и даже дико, про себя он подумал: «Неужели этот умный человек рассчитывает, что Советский Союз уйдет из Латвии?»

Зика понял его растерянность и улыбнулся:

— Что вы удивляетесь? Латвия и вся Прибалтика — это оккупированная территория. Ведь Америка, например, и другие страны Запада не признали так называемое «присоединение» Прибалтики законным актом. Поверьте мне, придет время и Россия вынуждена будет отказаться от этого захвата. А может быть, еще и от многих других захватов. Например, от закавказских республик — Грузии, Армении и Азербайджана. Ведь Советский Союз не вечен, как не вечны были все прежние империи, включая Римскую. Я надеюсь, что еще доживу до этого. И тогда магазин опять станет моим. Знаете, для делового еврея, как я, в Советском Союзе нет места. Дайте деловым евреям волю — они станут миллионерами. Я наведу в своем магазине порядок, а вы приезжайте тогда снова.

Впервые Саша услышал такое определение будущего своей страны, это его огорошило, он не в состоянии был понять этих мыслей.

* * *

В Москве Саша сразу пошел к Бергам и поделился с Павлом и Марией своим горем:

— Их убили, убили, я все окончательно узнал, убили мою маму и сестер. Их расстреляли вместе с сотнями других евреев. Я был на том месте в лесу, там даже памятника нет. Это все так ужасно. Дядя Павел, тетя Мария, вы ведь теперь единственные мои близкие на всем свете.

Немного успокоившись, он рассказал о встрече с Зикой Гликом.

— Знаете, что он мне сказал? Что в будущем Советский Союз распадется. Дядя Павел, вы большой ученый, историк. Неужели возможно, чтобы Советский Союз распался?

Павел, конечно, много думал о том, прочен или нет союз столь разных народов под контролем России, и пришел к заключению, что вечно этот насильственный союз держаться не сможет. Но он понимал, что наивному Саше переварить такую мысль не под силу. А потому сказал осторожно:

— Что ж, прошлое мы знаем, но предсказать будущее почти невозможно. Все империи распадались. Возможно, и советская распадется.

— Как, распадется?

— Дело в разности национальных характеров. Они способны устоять в искусственно соединениях под напором русского нажима. Народы остаются самими собой и стремятся к независимости. Именно поэтому великие империи всегда распадались: один лишь захват территорий не создает условий для замещения характера завоеванных народов характером завоевателей. Такое может произойти и с советской империей. Этот твой знакомый Зика — очень проницательный человек, если говорит об этом с большой уверенностью, умный еврей.

17. Заграничный паспорт

Лиля попросила Сашу, как адвоката, помочь ей в одном трудном деле — получить заграничный паспорт для выезда с мужем в Албанию. У Саши еще не было никакого опыта, и он не смог ничего сделать — она упорно продолжала хлопотать сама.

Много времени и энергии заняли у нее эти хлопоты. Почти десять лет браки между советскими гражданами и иностранцами были запрещены. После смерти Сталина их разрешили, но оформление заграничного паспорта для отъезда с мужем или женой оставалось проблемой — у органов внутренних дел не было четких инструкций. Лиля оставалась советской гражданкой, а для советских граждан действовало правило: по личным делам за границу не выпускали. И вот она ходила от инстанции к инстанции, часам сидела в приемных разных начальников, доказывала им свое право выехать с мужем в Албанию. Начальники в Управлении виз и регистраций (ОВИР) были старыми служаками, давно отупевшими на государственной службе. Для них выезд советского гражданина за границу выходил за рамки всякого понимания, казался непозволительной роскошью или преступлением.

Первый же начальник потребовал:

— Принесите характеристику с места работы, подписанную треугольником — директором, секретарем партийной организации и председателем профсоюза. В ней должно быть указано, что вы политически выдержанны и идейно грамотны. Без этого мы решать не можем.

Хотя характеристика была непререкаемым требованием для всех поездок, Лиля все-таки удивилась:

— Я ведь еду не на работу и не как турист, а как жена своего мужа. Зачем моему мужу моя характеристика за подписью треугольника, да еще с указанием моей политической выдержанности? Он и так меня знает.

— Не умничайте и не вводите своих правил. Характеристика — это положено. Понимаете? Положено — и все.