Крушение Ордена

Так же в той самой «стене» коридора, образованной из лоялистов, занял место и молодой альтмер, что взирает воочию на печальную процессию клятвопреступников, которым личная свобода оказалась дороже верности. Отринув клятвы, словно их и не было, они спешат к новой жизни и свободе. «Безумцы, проклятые безумцы» – ругает их в мыслях юноша, так желая высказать в харю Люция всю желчь и ненависть из-за того, что он виновен в падении Ордена. Его сердце накрывает жуткой грустью, которая переполняет душу, и парень ощущает, как сердце с болью обливается кровью.

– Пусть печали наши уйдут, и укрепится дух, пусть уймутся раздоры, пусть воцарится мир, и братья снова станут братьями, а сёстры сёстрами. Помилуйте, нас прегрешных, Девять, смилуйтесь и уймите слабости наша! – продолжают напевать капелланы, стоящие подле Регента у самых ступеней, прося от мёртвых богов только благоразумия к отступникам.

И теперь они уходят. Жалеемые и проклинаемые лоялистами, ушедшие по своей воле в забытье. И их не провожали торжественными фанфарами, громким оркестром или печальной музыкой. Лишь хор капелланов, смешанный с песнью ветра и дождя, обращённый к Девяти.

– Не просим мы славы, не просим мы богатств, не просим мы щедрот земных, дайте нам только милость свою, великие Девять. Мы не желаем зла, не желаем смерти, не желаем забвения тем, кто сегодня уходит. Пусть пути их будут праведны, пусть сердца будут умилены, о Девять, дайте им благодать свою на свершение поступков правильных и да не обратят они не меча, ни магии, ни стрелы супротив братьев и сестёр в прошлом! – последние строки прощальной молитвы ознаменовались громовым раскатом, прокатившимся от запада на восток.

Азариэль смотрит и подавленно радуется тому, что много кто не стал предавать клятв и остался верным Ордену. Но и тех, кто примерили на себя чёрно-лиловые цвета предательства не мало, ибо многие ответили на нечестивый зов Люция, прельстившись словами о свободе и богатстве, которое их ожидала с реорганизацией Ордена. Но они потерпели поражение, а посему должны были отправиться за своим предводителем во мрак, ища столь приглянувшиеся богатство и свободу.

В самом конце длинной процессии тянется серая вереница из множества рас. Азариэль переводит на них взгляд и видит, что они только стали выходить из врат Башни. Он с мрачной усмешкой отмечает глупость прислуги Ордена, которая продалась за эфемерный статус, за призрак лучшего положения. И теперь слабые духом прислужники замыкают колонну отступников.

– Славься Занитар, славься покровитель труда и помилуй нас грешных и слабых! Пусть Девять смилуются над теми, кто служил Ордену мирским трудом! – печально воспели капелланы.

Азариэль с печалью смотрит дальше и его сердце прокалывает боль от того, что шесть десятков из ста неофитов покидает Цитадель. Молодая кровь Ордена оказалась порченой ересью Люция, осквернённой его лживыми обещаниями о равенстве и свободе. На них покоится разношёрстная одежда, промокшая до нитки, прилипшая к ним, как сдавленное в жалости осуждение.

– Славься Стенндар, славься покровитель милосердия и помилуй нас грешных и слабых! Пусть Девять смилуются над теми, кто готов был служить Ордену в будущем! – проносятся печально-обречённые речи капелланов.

Азариэль переводит дальше минорный взор. За неофитами в роскошных и пёстрых нарядах шагают мастера Ордена, вынужденные идти за господином раскола. Тридцать пять из шестидесяти восьми учёных и мастеров плотным маршем идут средь стен «коридора» лоялистов. Люций дал им обещание, что они будут славиться, что станут равными рыцарям, что плоды их трудов будут щедро вознаграждены золотом и серебром, почётом и величием. Но их ставка не сыграла… не будет почёта, не будет славы, не будет и золота… ничего для них теперь не будет.

– Славься Занитар, славься покровитель труда и помилуй нас грешных и слабых! Пусть Девять смилуются над теми, кто служил Ордену тяжёлым и важным трудом! – поникши пропели капелланы.

Сразу за мастерами и учёными идут сорок из ста чародеев, которые сменили скромные рясы и долг служения на призрачные надежды стать кем-то больше, чем спутниками рыцарей в их службе. Они желали искать могущества и власти там, где были ограничены, стремились познать тайны, за которыми прячется коварство губительных сил. Они выступили на стороне Люция, надеясь урвать кусок лучшей жизни, но стали изгоями.

– Славься Джулианос, славься покровитель разума и помилуй нас грешных и слабых! Пусть Девять смилуются над теми, кто служил Ордену знанием и магической силой! – снова запели капелланы.

Где-то возле ворот, лязгая доспехами, и стуча сапогами по дорожным плитам, идут те, кто поставил личную выгоду, свободу и жажду славы выше священного и главного долга. Сорок три из ста двадцати рыцарей примкнули к Люцию, отвернувшись от всего Тамриэля. Они были бы верными защитниками народа Тамриэля, вели сражения с самыми тёмными и опасными существами, рождёнными от зла… но всему этому ими был предпочтена тень вящей славы и богатства.