Крушение России. 1917

Азеф был сыном еврейского портного из Ростова, выросшим в нищете, но выбившимся в люди своими силами, став инженером-электротехником (что потом пригодилось). Чернов не мог нарадоваться на главного террориста партии: «Со своим ясным, четким, математическим умом Азеф казался незаменимым. Брался ли он организовывать транспорт или склад литературы с планомерной развозкой на места, изучить динамитное дело, поставить лабораторию, произвести ряд сложных опытов — везде дело у него кипело. «Золотые руки» — часто говорили про него»[654]. Про профессионального убийцу. Всеобщее недовольство прогрессивной общественности он вызовет только тогда, когда выяснится, что еще с 1893 года Азеф был… ценнейшим осведомителем спецслужб.

Его правой рукой в БО был Борис Савинков, одна из самых загадочных фигур русской революции. «В суховатом, неподвижном лице, скорее западноевропейского, чем типично русского склада, сумрачно, не светясь, горели небольшие, печальные и жестокие глаза. Левую щеку от носа к углу жадного и горького рта прорезала глубокая складка»[655]. Чернов вспоминал его как личность исключительно противоречивую: «Занимательный собеседник, увлекательный рассказчик, с неплохим художественным вкусом, Савинков обладал большим запасом фантазии; в его поведении однако Wahrheit (Правда) переплеталась, хотя и не грубо, с Dichtung (Сочинение)[656]; то был крайний субъективизм в восприятии людей и фактов; чем дальше, тем больше он окрашивался какой-то «мефистофельщиной», искренним или напускным презрением к людям»[657]. Занятие убийствами не мешало этому сыну варшавского судьи и бывшему студенту Петербургского университета находить время для литературного творчества. Его книга «Конь Бледный» многими была воспринята как претензия на сверхчеловечество и проповедь аморализма. В то же время эстетство и претензии на аристократизм бросили Савинкова в сторону «христиан Третьего завета» — Дмитрия Мережковского и Зинаиды Гиппиус, — размышлявших как раз о создании «религиозного народничества», чтобы сделать именно религию душой революции. Для почитательницы его талантов Гиппиус «Борис Савинков — сильный, сжатый, властный индивидуалист. Яичник»[658]. Степун же при встрече убедился, что тот «был скорее фашистом типа Пилсудского, чем русским социалистом-народником»[659].

В 1904–1907 годах боевая организация совершила более двухсот крупных терактов. Наибольшими своими достижениями эсеры считали убийства Плеве Евгением Созоновым и брата царя, великого князя Сергея Александровича — Каляевым. Чернов в мемуарах в нескольких местах пишет об этом в самых восторженных тонах: «Метко нацеленный и безошибочно нанесенный удар сразу выдвинул Партию социалистов-революционеров в авангардное положение по отношению ко всем остальным элементам освободительного движения. Тяготение к ней обнаружилось среди социалистов польских (ППС) и армянских (Дашнакцутюн); переговоры с ней завела новообразовавшаяся партия грузинских социалистов-федералистов, в которую входили и грузинские эсеры; в Латвии наряду с традиционной социал-демократической партией обособился сочувствующий эсерам Латвийский социал-демократический союз; от российских социал-демократов отошла и сблизилась с ПСР Белорусская социалистическая громада»[660]. Множились ряды террористов. А ведь будут убиты еще два десятка губернаторов, несколько тысяч рядовых чиновников и полицейских, просто невиновных людей. «Бабушка» Брешковская электризует восторгающуюся видом крови молодежь: «Иди и дерзай, не жди никакой указки, пожертвуй собой и уничтожь врага!» И каждую свою статью неизменно заканчивает одним и тем же двойным призывом: «В народ! К оружию»[661]. Число членов партии росло астрономически — с 2 тысяч в начале революции, до 50–60 тысяч к концу — причем в основном за счет рабочих и крестьян.

После введения конституционного строя руководство эсеров приняло решение использовать представившуюся свободу для реализации своей программы-минимум и организации масс. По авторитетному предложению Азефа боевая организация была законсервирована. Выборы в I Думу партия, как и другие левые силы, бойкотировала. Но затем обнаружила в числе уже избранных депутатов большое число крестьян, охотно откликавшихся на эсеровскую программу. ПСР начала активную работу с депутатским корпусом. И здесь неожиданно столкнулась с конкурентом в лице энэсов — Трудовой народно-социалистической партии (ТНСП).