Крушение России. 1917

А вот что поведал тоже нам известный казанский земский деятель Мельников, перешедший на службу в Министерство земледелия в должности главноуполномоченного по заготовке продуктов для армии: «Земгусары» перебивали работу министерских и интендантских заготовщиков, приобретая продукты по таким ценам, которые решительно ничем не оправдывались. Мои попытки примирить заготовщиков, уговорить их действовать согласованно, полюбовно разделив районы заготовок, не привели ни к чему; «земгусары» довольно нагло заявляли, что не находят нужным заниматься такими «пустяками» и считают важным одно: все, что делается, должно делаться Всероссийским земским союзом»[742]. Существует множество других свидетельств отчаянного бюрократизма, бесхозяйственности, хищений, непотизма, протекционизма в органах Земгора. Нет каких-либо весомых доказательств их большей эффективности по сравнению с госорганами. На заседании правительства 27 февраля 1915 года глава МВД Маклаков возмущался: «Союз — рыло в пушку, но кричит о невинности, жалуется и спорит даже с командующим войсками. Государство не может дальше молчать. Надо порядок, иначе власть растворится в чем-то ей заведомо враждебном»[743]. Стоит ли говорить, что требование отставки Маклакова стало одним из главных лозунгов прогрессивной общественности.

Теперь несколько слов об эффективности работы военно-промышленных комитетов. Поливанов, став военным министром, активно покровительствовал ВПК, тем более что Гучков стал его фактическим помощником (впрочем, в данном случае трудно определить, кто чей помощник). Военные заказы щедро авансировались. Так, уже к концу 1915 года из выделенных ВПК 16 млн рублей авансом было выплачено больше 80 %, причем львиная доля средств распределялась именно через ЦВПК Гучкова, на балансе которого на 1 ноября находилось 13,8 млн рублей. Отдача оказалась небольшой. В августе 1915 года министр торговли и промышленности князь Шаховской направил Поливанову доклад авторитетной военно-технической комиссии с результатами проверки частных предприятий Московского района, где говорилось, что комиссия «при обзоре ею заводов и фабрик не нашла в их деятельности той готовности в деле скорейшего изготовления снарядов, которую неоднократно высказывали заводчики и фабриканты в своих пожеланиях»[744].

У дворцового коменданта Воейкова на руках была ведомость состояния главнейших заказов ЦВПК на 1 января 1916 года: «Так, например, снарядов к бомбометам заказано 3 245 000, подлежало поставке 2 225 750, а сдано 96 136; мин заказано 663 400, подлежало поставке 152 221, а сдано 119 штук и т. д. А куда уходили деньги военно-промышленного комитета, осталось тайной»[745]. Постоянное невыполнение заказов подтверждают и многочисленные архивные документы, которые проанализировал наиболее профессиональный современный историк этого вопроса Олег Айрапетов. По отчету ЦВПК на конец ноября 1915 года единственным выполненным заказом были футляры для фугасов в количестве 1000 штук. К концу декабря Московский ВПК, которым руководил Павел Рябушинский, должен был сдать 225 бомбометов из заказанных 500, но не сдали ни одного. Мин к минометам Дюмезиля было заказано 50 000, поставок не было. Из 3,2 млн ручных гранат было сдано только 15 тысяч. И это в Московском районе, который считался самым передовым с точки зрения выполнения заказов. Основной причиной срывов предприятия называли недостаток топлива и чугуна. А откуда им 8ыло взяться? До 1 июня 1916 года Екатеринославский, Киевский, Одесский, Харьковский, Херсонский ВПК должны были поставить 743 тыс. пудов сортового железа, а на 1 мая сдали 7 тыс. пудов, меньше 1 % заказа. Более или менее регулярные поставки трехдюймовых фугасов по линии ВПК, с нарушением технологии производства, сроков и объемов заказов начались только в октябре 1916 года.