Крутая парочка

— Надеюсь, мне не придется слушать о сексе?

Лицо Лиски снова помрачнело. Подойдя к Ковачу, она вторично ткнула его кулаком в то же самое место.

— Ой!

В этот момент в дверь просунул массивную голову Элвуд:

— Мне вызвать полицию?

— Зачем? — осведомилась Лиска, снимая пальто. — Не вижу состава преступления. Ковач снова потер плечо.

— Очевидно, я что-то сказал невпопад.

— Опять? — усмехнулся Элвуд. — А над твоим носом тоже она поработала?

Ковач попытался увидеть свое отражение на темном экране компьютерного монитора, хотя он прекрасно знал, что его нос покраснел и опух, как у старого пьяницы. Но по крайней мере на сей раз обошлось без перелома.

— Оскорбление действием, совершенное женщиной по отношению к мужчине, — одно из величайших социальных табу, — заметил Элвуд. — Жертвы могут включить тебя в группу поддержки, Сэм. Может, мне позвонить Кейт Конлан?

Ковач запустил в него ручкой.

— Почему бы тебе не убраться отсюда? Когда Элвуд захлопнул за собой дверь, Лиска опустилась на стул и виновато посмотрела на Ковача.

— Я не могла заснуть, так как мой мозг предпочитал бодрствовать. Среди прочих важных тем он размышлял о том, какая же все-таки тупица мой экс-супруг. Кстати, что случилось с твоим носом? Железному Майку не понравилось, что его сын предпочитал нетрадиционный секс?

— Что-то вроде этого, — отозвался Ковач. — Он вообще очень тяжело все воспринял. Не каждый день тебе сообщают, что твой сын покончил с собой. А чего ты добилась в БВД?

— Холодного приема. Лейтенант не сообщила мне никакой информации по делу, которое вел Энди. Она, видишь ли, не желает, чтобы пострадала чья-то карьера.

— Мне всегда казалось, что именно в этом состоит их работа.

Лиска пожала плечами.

— А узнала только, что в воскресенье с восьми до половины девятого вечера она была в доме Энди Фэллона — обсуждала с ним дело, которое его беспокоило. По ее словам, когда она уходила, с ним было все в порядке, но в последнее время он казался подавленным. Она даже предложила ему обратиться к психоаналитику.

— И он послушался?

— Это конфиденциальная информация.

— Никто рта не раскроет до заключения медэксперта, — проворчал Ковач. — Надеются, что это самоубийство, — тогда они могут вообще ничего не сообщать и посылать подальше каждого, кто захочет выяснить, почему парень покончил с собой. Если только он действительно это сделал.

Лиска взяла ручку, к которой был приклеен налитый кровью глаз из пластмассы — одна из причудливых вещиц, которые у них с Ковачем было принято дарить друг другу. Ковач особенно дорожил весьма реалистично выглядевшим отрубленным пальцем. Ему нравилось пугать им людей, оставляя его в папках и ящиках стола. Ковача забавляло, что такую штуку подарила ему женщина. После двух неудачных браков с “нормальными” женщинами почему-то это доставляло удовольствие.

— Ты пойдешь на вскрытие? — спросила Лиска.

— Чего ради? С меня достаточно видеть парня мертвым — не желаю смотреть, как его будут кромсать без особых на то оснований. Нил Фэллон сказал мне, что Энди приезжал к нему месяц назад, сообщив отцу, что он гей. И Майк не слишком хорошо к этому отнесся.

— По времени это совпадает с его угнетенным состоянием?

— Да. Так что все-таки попахивает самоубийством. Кроме того, парни, которые работали на месте происшествия, не обнаружили ничего необычного.

— Если не считать кучи гомосексуальной порнографии и разных игрушек для геев, — заметила Лиска. — Типпен передал мне, что вчера вечером в “Патрике” сплетничали об этом. Как ты думаешь, кто мог распустить такие слухи?

Ковач нахмурился:

— Кто же, как не эти три придурка, которых мы там застали. А где ты так рано успела повидать Типпена?

— В “Кофе Карибу”. Он каждое утро пьет там кошмарный двойной эспрессо.

— Настоящие копы всегда пьют скверный кофе из треснутой кружки. Это традиция.

— Традиция — это Рождество, — возразила Лиска. — Пить скверный кофе совсем не обязательно. Меня беспокоит сексуальный аспект дела. Что, если Энди Фэллон был садомазохистом? Допустим, он и его дружок проделывали эротические трюки с веревкой, что-то пошло не так, Фэллон задохнулся, а партнер в панике сбежал. В любом случае его можно обвинить как минимум в преступном бездействии.

— Я тоже об этом думал, — сказал Ковач. — Вчера вечером я побывал у Тома Пирса. Он производит впечатление человека, у которого совесть нечиста.

— Что он говорил?

— Почти ничего. Нам помешала его невеста — красотка-адвокат мисс Джослин Деринг.

— Деринг? — Брови Лиски поползли к челке. — Она имеет отношение к фирме “Дэринг — Лэндис”?

— Я выдвинул такое предположение, и никто его не опроверг.

Лиска негромко присвистнула.

— Интересный поворот. А как насчет отпечатков пальцев?

— Рапорт еще не поступил, но там наверняка окажутся отпечатки Пирса. Они ведь были друзьями.

Ковач включил свой компьютер, собираясь заняться предварительным рапортом о смерти Энди Фэллона. “Как все-таки досадно, что заключения медэксперта поступают в отдел только через неделю после вскрытия! — подумал он — Нужно будет позвонить в морг и поторопить их”.

Внезапно дверь открылась, и в комнату заглянул лейтенант Леонард.