Крутая парочка

— И он заслужил, чтобы мы сделали для него больше, чем требуют формальности. — Ковач начал терять терпение. — Ты хочешь, чтобы я отмахнулся от этого дела, Эйс? Хочешь пойти к Стоун и попытаться убедить ее приписать и эту смерть несчастному случаю, дабы легенда о Железном Майке не потускнела? А если этот громила в самом деле его прикончил?

— Ковач… — начал Леонард.

Сэм устремил на него свирепый взгляд:

— Что “Ковач”? Это отдел убийств! Мы расследуем случаи насильственной смерти. Майк Фэллон умер именно такой смертью, а мы хотим поскорее забыть об этом, не вдаваться в причины, потому что нам страшно: ведь лет через пять мы сами можем оказаться на таких же фотографиях. Самоубийство нас пугает — нам известно, до чего работа может довести человека, оставив его ни с чем!

— Может быть, ты именно потому предпочитаешь думать, что это убийство, Сэм? — осведомился Уайетт. — Если Майк Фэллон не убивал себя, то, возможно, и ты этого не сделаешь?

— Нет, — покачал головой Ковач. — Я бы мог ничего не заметить, если бы Лиска буквально не ткнула меня носом. Она была права, отнесясь к этому как к любой насильственной смерти, требующей расследования. Здесь творится слишком много неладного, чтобы смотреть на это сквозь пальцы.

Уайетт пожал плечами:

— Я просто хочу проявить должное уважение к единственному оставшемуся в живых члену семьи Майка. По крайней мере, до тех пор, пока медэксперт не сообщит нам что-либо конкретное.

— Прекрасно! Если бы ты имел право голоса, может быть, я бы к тебе прислушался. Но я присутствовал на вечеринке по случаю твоей отставки, Эйс, если только мне это не приснилось. Поэтому твое мнение о моем расследовании значит для меня не больше кучки крысиного дерьма.

Эйс Уайетт побагровел. Леонард поспешил вмешаться:

— Вы переходите границу, Ковач.

— Границу чего? Целования в задницу? — отвернувшись, пробормотал Ковач.

Гейнс, прихлебатель Уайетта, стоял в дальнем углу комнаты, глядя на него с самодовольной ухмылкой школьного ябеды. Ковач с отвращением посмотрел на него и снова повернулся к лейтенанту и Уайетту.

— Если я позволил себе лишнее, прошу прощения, — извинился он без малейшего намека на искренность. — У меня была чертовски тяжелая неделя.

— Нет, — со вздохом промолвил Уайетт. — Ты прав, Сэм. Я не имею права голоса. Это твое расследование. Если ты хочешь проучить Нила Фэллона и навлечь судебный иск на департамент, потому что нуждаешься в визите к психоаналитику, не мое дело вмешиваться. Как бы мне ни хотелось, чтобы этого безобразия не происходило.

— Ну, а мне бы хотелось мира во всем мире и чтобы “Викинги” выиграли суперкубок, прежде чем я умру. Что до безобразия, Эйс, то тебе должно быть известно, что убийство — безобразное явление.

— Если это действительно убийство.

— Вот именно. И если это убийство, я доберусь до того, кто это сделал, кем бы он ни был!

Он снова устремил взгляд в затемненное окно, наблюдая за допросом.

— Вы правша или левша, мистер Фэллон? — спросил Элвуд.

— Левша.

Элвуд поставил на стол набор маленьких контейнеров и ватных тампонов. Фэллон выпрямился на стуле.

— Мы приложим к вашим пальцам тампоны с пятипроцентным раствором азотной кислоты, — объяснила Лиска. — Это не больно.

Ковач посмотрел на фотографии Майка Фэллона.

— Господи! — пробормотал он, подбирая одну за другой и откладывая в сторону. Его пульс бешено колотился.

— В чем дело? — спросил Уайетт. Ковач разглядывал последнюю фотографию. И как он только этого раньше не заметил?

— Пожалуйста, протяните левую руку, мистер Фэллон, — попросил между тем Элвуд, готовя тампон.

Нил Фэллон поднял с колена заметно дрожавшую руку.

Ковач поднес снимок к оконному стеклу, получив как бы комбинированное изображение отца и сына. Мертвый Майк Фэллон с размозженной головой; оружие, убившее его, лежит на полу справа от инвалидного кресла, очевидно выпав из руки, когда старика покидала жизнь.

— Мистер Фэллон?

Вопросительные интонации в голосе Элвуда отвлекли Ковача от фотографии.

— Мистер Фэллон, мне нужно, чтобы вы протянули руку.

— Нет! — Нил Фэллон отодвинул свой стул от стола и поднялся. — Я не обязан и не буду этого делать!

— Это совсем нетрудно, Нил, — сказала Лиска. — Конечно, если вы его не убивали.

Нил шагнул к двери, опрокинув стул.

— Я никого не убивал. Если вы думаете, что это не так, предъявляйте мне обвинения или убирайтесь к дьяволу. Я ухожу.

Элвуд повернулся к окну, а Ковач снова уставился на фотографию.

— Майк Фэллон был левша, — негромко произнес он. — Значит, его убили.

Глава 27

Сэму Ковачу пришлось повторить эту фразу в кабинете лейтенанта, где, помимо самого Леонарда, собрались Лиска, Элвуд и Крис Логан из окружной прокуратуры.

— Если бы Майк Фэллон покончил с собой, то держал бы оружие в левой руке, — сказал он. — Представьте себе: Майк поддерживает левую руку правой, вставляет дуло в рот и нажимает на спуск. Бах! Он мертв. При отдаче револьвер падает на пол или остается в руке, свисающей вниз. Но он никак не может упасть с правой стороны кресла.

— Ты уверен, что Майк Фэллон был левшой? — спросил Логан.