Крутая стерва

– Ну да! – она хмыкнула. – Преподаватели будут просто счастливы меня видеть! Но я приду, – быстро добавила она. – И не надейся, что пропущу такое зрелище!

Рита Свон стояла в стороне в гордом одиночестве. На людях они с Антуаном решили разыгрывать поверхностные отношения. Точнее, это ОНА так решила, а он, повздыхав, согласился. Актовый зал, как обычно, казался ей мрачным и навевал тоску. Полная отстраненность от других, словно провели невидимую черту. Она – никто для них. Досадная помеха. Соринка в глазах.

Невольно её взгляд отыскивал Джонсона. По привычке её тянуло лицезреть знаменитость.

Наконец, она отыскала его взглядом.

Юноша. Худой, темноволосый. Полное отсутствие причёски на голове, словно он никогда даже не знал слова «расчёска». Исхудавший, словно уличный бродяга. Опрятная, дорогая одежда. Единственное, что казалось необычным – громадные зелёные глаза. Как у дикой кошки. Злобной и неуправляемой.

«Неприятный юнец!» – решила женщина, переводя взгляд на маленького де Ноблэ. Виктор скорчил хитренькую рожицу, высунул язык и незаметно для остальных продемонстрировал ей неприличный жест.

Она отвернулась, чтобы наткнуться на взгляд Гарри Джонсона. Громадные глазищи, смотрящие на неё с таким восторженным изумлением… Словно он увидел нечто прекрасное.

Женщина тяжело вздохнула. Почему-то от этого наивного, восторженного, такого детского взгляда на душе стало особенно тоскливо.

Она обернулась к Антуану, тот подбадривающе подмигнул ей. Женщина еле заметно улыбнулась, поправив костюм.

Ведь ей нужно написать очередную гадость про школу, и про… Антуана. Её любимый понимал, что всё это – только работа. Но легко ли было смириться ей самой? Простить себя? Правда, она стала кем-то вроде шпиона, докладывая де Виллу всё, что она узнавала из разных источников. Чем-чем, а уж «источниками» «Женские штучки» действительно могли похвастаться. И всё-таки это не уравновешивало её предательства. По крайней мере, в её глазах.

Взгляд Гарри снова притягивал, как магнит. Скоро, очень скоро, этот юноша возненавидит её. А пока… Он смотрел с восторгом и восхищением, видя перед собой красивую женщину с волосами оттенка осеннего заката.

***

Очередной рождественский бал. Все ученики, да и учителя, безумно счастливы. Потому что очередной год окончен, подведена невидимая черта итогов. Оценки, взросление учеников, да и сам новогодний праздник, когда весь мир словно окутан невидимым волшебством загаданных желаний.

Рита Свон не хотела признаваться даже себе, до какой степени она была рада оказаться среди приглашённых. Негромкий смех, радостные улыбки, огромная ёлка, украшенная яркими фонариками и затейливыми игрушками. И, главное, она знала, что у Антуана – всё хорошо. Закрытая школа процветает, никаких финансовых проблем, всё просто великолепно – идёт, как по маслу.

Она верила любовнику, а де Вилл часто делился с ней своими секретами и планами, и ни одна фраза из их ночных разговоров не попала в печать. Рита совершенно серьёзно умоляла его взять с неё страшную клятву молчания, чтобы, если она проговорится, с ней случилось бы нечто ужасное.

Он долго смеялся, но всё же сделал это. И ей стало легче, хоть это была всего лишь игра.

И всё же женщина ощущала какую-то пустоту. И кошмары про её жутковатый первый раз, преследующие её с того ужасного дня, не прекратились. Ей снилось, что извращенец возвращается с острым ножом (иногда с пистолетом), чтобы зверски убить её.

Женщина старалась не думать о плохом. О своём первом мужчине, который словно выжег в её душе огненное клеймо, о черноволосом психе с завораживающей внешностью, придающей ему сходство с демоном.

Получалось плохо, словно она постоянно носила невидимый плащ дурных мыслей. Тень, от которой невозможно убежать.

Ей нравилось эпатировать публику, создавать сенсации одним своим появлением. Поэтому она явилась на рождественский бал в прозрачном платье. И красивом нижнем белье.

Рита с удовлетворением заметила, как у многих отвисала челюсть, когда их взгляды останавливались на ней.

– Дорогая моя, ну ты совсем уже распоясалась! – хмыкнул Антуан, проходя мимо и пожирая её глазами.

– Но это же бал-маскарад, дорогой, – шепнула она ему.

– Хм, и кого же ты изображаешь? Оригинал какой-нибудь старинной картины? Помню, был один художник… Любил рисовать рыжих и голых. Правда, они были страшными и толстыми.

Они специально отошли подальше, чтобы их беседу никто не услышал.

Когда поток комплиментов иссяк, и он отошёл, ей стало скучно. И даже возмущенное, покрасневшее лицо старой женщины, преподавателя литературы, которая, казалась, готова была вышвырнуть её в ближайшее окно, Риту не развлекло.

Она заметила, что ещё один мужчина странно на неё поглядывает. Сделав вид, что рассматривает золотистое содержимое бокала, женщина рассматривала его в ответ, ощущая дрожь во всём теле. Отчего-то он напомнил ей того извращенца, который не отпускал её во снах.