Крутая волна

. — Что это вы, батенька, на ночь глядя придумали себе столь печальное занятие? Успеете завтра. У меня вон тоже матроса Сидоренку убили, да я не спешу. Не велика радость, чтобы спешить сообщить о ней. У меня к вам есть деловое предложение: пойти слегка встряхнуться. Я знаю такое место, где скучать не придется.

— Ах, вы все о женщинах!

— Отнюдь!

— Что же тогда?

— Легкий ужин. С икрой и непременно с мар- телем. Вы представляете, в такое время и — мар- тель.

«А может, и в самом деле мне надо встряхнуться, отвлечься?» — подумал Колчанов.

— Хорошо. Только мне необходимо принять душ и привести в порядок свой гардероб. Вестовых сейчас, сами знаете, нет.

— Да, к сожалению. Я тоже сам гладил себе рубашку. Кто бы мог подумать, что мы доживем и до этого!

— То ли еще будет!

— Ах, не говорите! Так сколько вам потребуется времени на то, чтобы собраться?

— Полчаса.

— Хорошо, ровно через полчаса я захожу за вами, — сказал Сумин и, что‑то мурлыча себе под нос, вышел из каюты.

Через полчаса они сошли на берег.

2

По дороге Сумин сказал, что они собираются в «Астории», но не в ресторане, а в номере.

— Так, знаете ли, спокойнее. Публика вся известная, да и не стоит дразнить гусей: нынче обыватель критически смотрит на всякого рода увеселения.

Они поднялись на третий этаж, остановились перед массивной полированной дверью. Прежде чем постучать, Сумин посмотрел направо и налево. Убедившись, что в коридоре никого нет, он постучал один раз, потом сделал паузу и постучал еще дважды. Видимо, этот стук был условлен заранее, и дверь тотчас открылась.

Номер состоял из двух комнат и окнами выходил к Исаакиевскому собору. Впрочем, окна сейчас были тщательно задрапированы. Об этом, очевидно, позаботился тот самый господин, который открыл дверь и, увидев Колчанова, вопросительно посмотрел на Сумина. Тот в ответ кивнул и поднял вверх указательный палец — жест, видимо, тоже условленный.

В первой комнате было уже человек семь или восемь, они встретили Сумина приветливо:

— Рады вас видеть, мичман.

— Мы уже боялись, что вы не придете. А вы даже не один.

Сумин представил Колчанова:

— Старший лейтенант Колчанов Федор Федорович.

Здесь все называли друг друга по званиям, хотя кроме Сумина и Колчанова только один был в форме, разумеется без погон. Кажется, вон тот с красивой седой головой даже генерал. Кто‑то назвал его «ваше превосходительство». Впрочем, может быть, и не военный, а статский.

Один за другим пришли еще трое. Каждый раз, когда раздавался стук в дверь, все настораживались. Это обстоятельство навело Колчанова на мысль, что, видимо, не такое уж безобидное это собрание. Однако скоро он успокоился: говорили о пустяках и все больше в шутливом тоне. А когда прошли в другую комнату и сели за стол, Колчанов решил, что собрались просто гурманы. Стол был отменный: икра, балыки, холодная телятина, гусь с яблоками. Действительно, две бутылки мартеля, шампанское в серебряных ведерках со льдом и смирновская — это на любителя.

Пили и ели много, говорили значительно меньше, в основном передавали друг другу последние новости:

— Керенский в Гатчине. С фронта снимаются наиболее надежные части, идут на Петроград.

— Казаки заняли дачу Шереметьева, но их, кажется, уже выбили оттуда.

— Надежды на юнкерские училища не оправдались. Дух у юнкерочков оказался слабым.

— У Владимирского моего матроса убили, — сообщил Сумин и кивнул в сторону Колчанова: — А у него сразу двоих.

— Что такое двое или трое? Их тысячи…

Вдруг все замолчали и повернулись к тому самому седому господину, которого называли превосходительством. Он медленно свернул салфетку, негромко и с достоинством сказал:

— Господа!

Потом вопросительно посмотрел на хозяина. Тот в свою очередь — на Сумина. Потом все повернулись к Колчанову.

— Федор Федорович, — обратился к нему Сумин. — Вы здесь первый раз. Я знаю вас как человека порядочного и надеюсь, что все, о чем вы здесь услышите, останется между нами.

«Вот тебе и мотылек! Кажется, ок хочет меня во что‑то впутать. Как же быть? Лучше ни во что не вмешиваться, встать и уйти. Ничего не знать, ничего не слышать…»

Но прежде чем он успел что‑либо ответить, Сумин сказал:

— Я в нем уверен. — И для большей убедительности добавил: — Абсолютно уверен.

— Господа! — продолжал генерал (теперь Колчанов уже не сомневался в этом). — Образованный в Петрограде «Комитет спасения родины и революции» вошел с нами в контакт. Разумеется, контакт неофициальный, только нам надо использовать и эту организацию…

«Уйти еще не поздно, — подумал Колчанов. — Пока они не начали раскрывать своих планов, уйти можно. Через бдну — две минуты будет поздно!»

Он уже собрался встать, как вдруг за окном послышались выстрелы. Один, другой, третий… Все бросились к окну, но хозяин предупредил:

— Господа, осторожно! Подождите, пока я погашу свет.

Погасили свет, отдернули драпировку. Но за окном опять все стихло, площадь была пустынна.

— Вот так мы и действуем в одиночку, — сказал в темноте генерал. — А нужны организованные, четко разработанные операции. Я предлагаю…